Большой наряд к последнему съезду партии
Северный хор, как родник, сколько бы не пили из него, неиссякаем, хрустален и чист. Хоть исконным народным потчуют, хоть духовным репертуаром удивляют, хоть пляску затевают. С какой стороны не подойди, красив и статен.
«Скоро уж рассыплются сарафаны-то от старости»
А в красоте и стати не последнее дело – костюм. Встречают-то, как ни крути, до сей поры по одежке. Много раз судьба сводила меня с Северным хором в концертном зале имени П.И. Чайковского. И в антракте от столичных завсегдатаев приходилось слышать разное.
Про исполнение только в высших степенях, а вот про ту самую одежку всякое, особенно в 90-е годы прошлого века. От «что же это все они в одном и том же, до «скоро уж рассыплются сарафаны-то на них от старости». Было обидно, будто про семью мою говорили. Когда, несколько лет назад, увидела хор в обновах, обрадовалась, будто себе что-то «от кутюр» прикупила.
И достоверность в них историческая, и красота с удобством. Оказалось, мастер создавал, Николай Терюхин. Тогда еще подумала, надо бы с Николаем поподробнее о тех нарядах поговорить, как с начальником отдела по хранению, реставрации и пошиву костюмов Северного русского народного хора. Но у судьбы свои сценарии, и что-то не сложилось.
«Продажа ювелирных изделий мелким оптом запрещена»
А пару недель назад увидела старинный каргопольский костюм в музее, и всплыло то давнее желание поговорить о хоровом гардеробе. Только вот Николай и большая часть мастеров уж несколько месяцев как не в Северном академическом. Договариваясь с пресс-службой хора, надеялась лишь на просмотр вешалок в хранилищах. Потому как замены мастеру пока не нашлось.
Но получился сюрприз. Пресс-служба пригласила Терюхина. И рассказывал мне о костюме именно он, как и задумывалось несколько лет назад. Повезло.
Начали с музейных залов Северного хора. И я тут же забыла, что Николай здесь уже только гость. Рассказывал так, будто до сих пор в этом живет. Видно было, что изучил досконально всю историю. А потом и доказательство этому увидела. Достал Николай старую папку, а в ней счета, запросы на изготовление костюмов, на ткани, обувь, бижутерию, словом, техническая переписка прошлого века. Но в ней понимание советской хоровой эпохи.
К примеру, на запрос в архангельское областное управление торговли, о поставке бижутерии, был получен отказ, мотивированный тем, что продажа организациям ювелирных изделий мелким оптом запрещена. И в конце официальной бумаги заместитель начальника управления торговли Алла Федоровна Гаврилова уведомляла: «импортной бижутерии выделяется крайне ограниченное количество».
Для торговых небожителей тех лет Северный хор был не достоянием, а организацией, каких много.
Нижнее белье заказывали в лучших театрах
На другом пожелтевшем листе запрос в текстильный отдел главного управления снабжения и сбыта при совете министров РСФСР. Хор просит ткани для костюмов. Собирается в зарубежные гастроли. Удовлетворена ли просьба, история умалчивает. Судя по бумагам, заказывали даже нижнее белье для артистов, в лучших театрах.
Вот костюмная смета из 70-х для хоровой сцены «Я иду по земле доброй» и танцевальной картинки «Устюжская кадриль». В среднем, женский костюм обходился в 150 рублей, мужской – в 70. Всего 10140 рублей. Это без обуви и украшений. Немалые деньги по тем временам. А ведь к каждому новому номеру костюмы шили.
Ниже прикреплен интереснейший документ, акт проверки обуви после зарубежных гастролей у артистов мужской танцевальной группы. После списка с непонятными обозначениями сделан вывод: состояние в достаточной мере отвечало профессиональным требованиям.
В этой же папке очень много писем директору художественно-производственных мастерских театра им. С.М.Кирова. Здесь шили костюмы театры и хоры половины Страны Советов.
Чтобы не давило, чтобы раздеваться легко
Эта централизованность как раз и вела к огромным костюмным издержкам. К общему образу «а-ля рюс» практически всех коллективов. И Северный хор не был исключением. В музее хора есть такие экземпляры, словно снятые копии с сарафанов различных мультяшных василис.
Раньше особенно не заморачивались. Никто в хоре костюмы не шил. Заказывали, к примеру, в мастерских театра им. С.М.Кирова. Никакого индивидуального пошива: пять комплектов 48 размера, пять — 46-го, пять — 56-го. Потом в Архангельск костюмы приходили, их подгоняли, порой распарывая и переделывая весь наряд.
— Представляете, какая работа сумасшедшая? Тем более, сарафаны должны сидеть, как на лебеди, чтобы грудь была на месте, чтобы всё было хорошо, и длина чтобы… как надо. Поэтому и был создан швейный цех.
Подобрался очень хороший коллектив. Отличный конструктор, и чудесные швеи, которые понимали, что они делают. Мерка для каждого костюма индивидуальная снималась, чтобы тут не жало, там не давило, чтобы застёжки удобные. Чтобы легко было раздеваться. Наши артисты должны очень быстро переодеваться, — говорит Терюхин.
Он знает, о чем говорит. Сам закончил колледж культуры, танцевальное отделение. И понимает, что артисту удобно, а что нет. Какая должна быть длина, чтобы сделать «присядку» или «крутку». Чтобы под сарафаном ничего не мелькало и ничего не сверкало. Хотя, поначалу были и недовольные. Не всем хористкам нравились свои фигуры в традиционном костюме. Но что поделаешь, в хоре принято единообразие платья.
Платья – это наша история
За семь лет Николай Терюхин с своим коллективом сшил около 400 костюмов для шести номеров. Удовольствие наблюдать за тем, как он вынимает из шкафа платья, сделанные им по образцу старинных лешуконских, демонстрирует каргопольские кумачники (красные платья с лоскутной отделкой), показывает мезенскую коллекцию.
Для него это не просто платья – это история и традиции, собранные в одежде. Ведь сколько надо было поднять документов, фото, изучить швов, узоров, вышивок, деталей, сколько фактов надо было обнаружить, специалистов редких найти, чтобы приблизиться в костюме к корням!
Только коллекция пинежских праздничных девичьих костюмов «повязочниц» шилась целый год. Сорок полурубаший, сарафанов из тафты, парчовых коротён, «повязок», поясов, наплечных платков-аловиц, а также шейных и нагрудных украшений. Одна лишь «повязка» делалась неделю. Вручную расшиваясь бисером и жемчугом.
Стразы из Германии по линии Внешторга
С такой же любовью, как и те, что создал сам, перебирает мастер и костюмы советских времен в хранилище. Знает все, для какого номера шилось, сколько раз надевалось. Оказалось, очень много одноразового, неудобного, которое цепляется, электризуется, и царапает кожу. Сшили, выступили, и забыли. А как вспомнишь цены из документов, аж не по себе.
Для Терюхина ряды вешалок – бесценный архив ушедшего времени. Выворачивает, расправляет, демонстрирует, вышивке как своей радуется. И рассказывает, рассказывает, рассказывает:
— Кофты, рубашки по линии Внешторга заказывали, стразы из Германии шли. А вот это называют Большой наряд. К последнему съезду партии за месяц сшили. Посмотрели, наши-то в простом, а другие хоры богато одеты. Заказали и нашим. До сих пор по особым случаям в Большом наряде выходят.
Даже панталоны на месте
Теперь на столах опустевшей мастерской детали воссоздаваемых сиреневых костюмов к номеру «Северное играньице». Они должны были получиться лучше, чем те старые, с которых копировали.
Оригинал и копия костюма к «Северному играньицу»
Николай берет их в руки, как что-то родное и драгоценное, которое пришлось отдать. Кто будет все это дошивать, пока неизвестно.
А вот еще полная коробка кукол. Тоже дело рук терюхинских мастериц. Типичные барби приодеты по-нашему, по-северному. В настоящие традиционные наряды. В них все по-взрослому.
— Очень трудоёмкая работа. Мелкая. Надо, чтобы всё было правильно. Изнанка, чтобы как положено. Как на больших. Те же пропорции. Вот, мезенская парочка и мезенское платье, — показывает на куклах Николай.
Действительно, качество на высшем уровне, ни к чему не подкопаешься. Тончайшая работа. И даже панталоны на месте.
То ли в музеи отданы, то ли выброшены
Разглядывая кукол, о музее северного костюма подумала, которого до сих пор нет у нас. Ведь столько атрибутики в наряде, сколько нюансов. И ни один значок, ни одна клеточка не зря, во всем смысл.
И чтобы один из залов Северному хору был посвящен. Ведь до сих пор точно никто не может вспомнить, где все те костюмы, что были до документального периода. Те, в которых хор выступал, когда еще не стал государственным и академическим. То ли в музеи отданы, то ли народным коллективам подарены, то ли выброшены за ненадобностью. Не всегда же их за ценность почитали.
А ведь костюмы те из семейных сундуков были, артистки в них из своих глубинок и съехались. Значит, из настоящих те сарафаны, кофты да коротёны.
Вот платки на стене музея в Северном хоре сразу тянут к себе. От вышивки не оторваться. Николай комментирует: « Каргопольские. Из исконного. Брошены были, как попало. Нашел в каких-то пакетах, в коробке. Вот привели в порядок. Повесил».
Сейчас вот хранилище переполнено. Куда девать то, что больше не используется? Опять исчезнет. А ведь это тоже уже история.
У Терюхина, кстати, своя коллекция костюма народного давно собрана и пополняется. Но ведь тоже пока не для широкой публики. Он несколько интересных экспонатов даже продемонстрировал. Только словами же не расскажешь. Это надо видеть, чтобы понять, да еще, чтобы специалист о таинстве создания и ношения рассказал, скрытое показал и очевидное помог разглядеть.
Осенью в музее Ковра в Баку была. Там аж от барана история начата. И развита до современного небанально-парадоксального коврового искусства.
