Экс-сенатор Добрынин: Свалки стали новой точкой роста Русского Севера
Бывший сенатор от Архангельской области Контстантин Добрынин распространил статью на тему антимусорных волнений в Архангельской области, в которой обвиняет власти региона в том, что они буквально готовы рассматривать приём мусора из столицы как точку роста экономики наряду с лесом, Арктикой и туризмом.
«Неделю назад многотысячные мусорные митинги добрались до Арктики, точнее до Архангельской области, которая всегда позиционировала себя как особый регион для эко-туризма. А в минувшую среду мусорная тема оказалась на столе у президента. Стачек в регионе пока не было, но и они не за горами, если область превратится таки в полигон для столичных и не только отходов. Заговорили об отставке губернатора, что даже если и произойдёт, то проблему быстро не решит, так как маховик запущен и Москве — субъекту федерации «Москва», а не федеральной власти, она же Кремль — очень надо избавиться от собственного, совершенно столичного мусора.
Преуменьшать значение численности народных выступлений в Архангельске, Северодвинске и других городах и посёлках области нельзя. 30 000 человек это большие цифры. По меркам Москвы — 700 000 человек на улицах. Если б такое случилось в столице — каковы были бы политические последствия? Болотная площадь и проспект Сахарова в конце 2011-го — это от 50 до 100 000 участников. Что и привело к последней медведевской политреформе, включавшей, среди прочего, возвращение прямых выборов губернаторов. Кстати, аукнувшихся Кремлю в сентябре 2018-го.
Давным-давно в стародавние времена, когда я ещё был молодым сенатором и на горизонте государственных задач и достижений ещё не было Сирии, Америка была в государственной риторике всё-таки партнёром, а не врагом, в Архангельской области, которую я представлял тогда в сенате, как мантру любили произносить фразу о трёх точках роста региона:
Северодвинске с его гособоронзаказом;
лесе, на чём веками стоит Поморье;
и Арктике, воротами в которую является славный город Архангельск.
Туризм предлагался и прилагался к этим трём, как нечто само собой разумеющееся.
Прошло семь лет. Сенатором я быть перестал, а в стране тем временем открыли новую нефть под названием мусор. Именно мусор и его производные — свалки и стали вдруг новой объявленной точкой роста прекрасного Русского Севера.
Мусорный бизнес во всем мире это золотое дно. Если говорить интеллигентнее — очень крупная капиталоемкая высокоприбыльная отрасль любой экономики. Поскольку человечество генерирует мусор с всевозрастающей скоростью — ежегодный прирост количества твердых коммунальных отходов в индустриально развитых странах сегодня составляет не менее 3%, а в некоторых странах — до 10%. Ясно, что замедлить рост объемов мусора никак не получится, ибо этот параметр коррелируется с ростом экономик как таковых — они растут.
Можем вспомнить, что в последней четверти двадцатого века эффективность мусорного бизнеса в полной мере осознали организованные преступные группировки, которые поняли, что по эффективности эта отрасль если и не сопоставима с торговлей наркотиками, то и не сильно уступает. В начале нового — третьего тысячелетия человечество было объективно поставлено перед рядом качественно новых вопросов и запросов связанных с мусором.
Первый. Угрожает ли экспоненциальное нарастание объемов промышленных и бытовых отходов глобальной экологической ситуации, равно как и наиболее чувствительным и уязвимым с природоохранной точки зрения территориям?
Второй. Необходима ли сортировка мусора, как необходимое условие современного процесса его качественной утилизации?
Третий. Есть ли потребность в принципиальной технологии переработки мусора?
На все эти вопросы был дан ответ «да». Причём и политическим, и деловым, и экспертным сообществом.
В результате в середине и к концу текущего десятилетия образовались две базовых модели управления отходами. Первую назовём условно «американской», когда спасением для крупных городов в условиях экономии становятся южные штаты — где местные операторы предлагают клиентам низкие цены на услуги утилизации. Компании заключают соглашения с властями в бедной американской глубинке, те с готовностью дают разрешение на работу свалок и полигонов в обмен на рабочие места и постоянный доход. Зачастую такие решения принимаются в ущерб интересам местных жителей и без их ведома.
Вторую модель можно назвать условно «шведской», при которой утилизации подвергаются 99% всех отходов. При этом потомки викингов не просто утилизируют свои отходы, они принимают за деньги отходы своих соседей — в основном из Норвегии, Ирландии и Великобритании (это вопрос логистики, те в свою очередь оплачивают Швеции порядка 43 евро за тонну утилизируемого мусора.
Россия в мусорной сфере сейчас плывёт без руля и без ветрил. Формально стартовавшая в России ещё в 2014 году реформа отрасли по обращению с отходами эффектно (не путать с термином «эффективно») обозначила такие благие цели как:
сокращение образования отходов;
максимальное вовлечение образованных отходов в хозяйственный оборот;
а также удаление накопленного экологического ущерба;
Фактически же, как это нередко бывает не только в России, благими намерениями устлана дорога в ад — в данном случае мусорный. Стратегические соображения, сформулированные довольно размыто, никак не подкреплены системами конкретных тактических мер, а главное: нет ответов на роковые вопросы.
А) какие регионы в принципе исходя из собственной концепции развития должны заниматься утилизацией мусора, а какие нет?
Б) для каких субъектов Федерации переработка отходов — экономическое спасение, а для каких неприемлемый экологический ущерб?
В) как должны строится финансовые отношения между, условно, «мусороизбыточные» и «мусоронедостаточные» регионы?
Г) какова наконец роль федеральной власти не только в регулировании, но и финансировании всех этих процессов?
Посмотрим с близкого расстояния на скандал в Архангельской области и поймём, что на самом деле произошло.
Губернатор согласился принять на территории региона огромный массив мусора из Москвы словно забыв про одну из базовых точек роста области — экологию и эко туризм, о котором говорил, что «мы обязаны создать концепцию развития северного туризма, сделать Север привлекательным местом для изучения и отдыха, и это нам вполне по силам». Однако по силам оказалась лишь свалка отходов москвичей вместо северного туристического рая.
И действительно, почему московский мусор едет не в Вологду, не в Мурманск, даже не в Коми, а в Архангельск? Откуда у губернатора вдруг такое отношение к своей земле и к своему народу, будто бы как к земле и людям второго сорта? Почему выбрана не шведская модель — мы что хуже шведов?
Это политический уровень проблемы, а заодно сопряжённой с ней ошибки.
Проект утилизации столичного мусора в Архангельской области был лишён должной экспертизы — как правовой-экологической, так и экономической, в силу чего проект оказался заведомо и критически невыгодным для региона финансово.
Это следующий уровень проблемы и ошибки.
Решение, которое призвано разрешить социальный конфликт обоих субъектов РФ — Москвы и Архангельской области по идее должно было бы и могло выглядеть более чем убедительно.
Посудите сами: Московская область, которая, несмотря на наличие у нее внушительной территории, излишне «перегретая» массовыми народными волнениями, не может не предпринимать активных действий по разрешению «мусорного» вопроса, потому что общий объем ежедневного прироста коммунальных и иных отходов, размещаемых на ее полигонах Москвой, огромен. Из 39 легальных мусорных полигонов, которые функционировали в Московской области еще в 2013 году, к началу 2018 года активными оставались 15, т. е. объем объектов для размещения отходов сократился более чем в два раза.
Архангельская область, перед которой также уже давно стоит вопрос отходов и их размещения (хотя он обострен скорее ненадлежащей эксплуатацией полигонов, чем их отсутствием или переполненностью), вполне себе логично планирует, благодаря московским инвестициям и предлагаемым технологиям решить свои проблемы. Что разумно.
Строительство и ввод в эксплуатацию объектов (экотехнопарк «Шиес» и специальный экокластер) запланированы на 2018–2020 годы. Оператор проекта «Технопарк» солидно представил его на совещании областного правительства. По проекту, из столицы ежегодно в течение 20 лет в Поморье будут вывозить около 500 тыс. т мусора, или около 6% от общего объема образующихся в городе твердых коммунальных отходов, что по данным московского департамента экологии составляет 7,9 млн тонн.
Стоимость проекта оценивается примерно в 10,5 млрд руб., большая часть которых поступит из московского бюджета.
По красивому описанию происходить всё будет так: в столичном экокластере мусор будет формироваться в брикеты, покрытые защитным материалом, которые, могут безопасно храниться аж в течение 30 лет.
В общем хорошо всё на бумаге, но забыли про овраги. Ключевой «овраг»: возмущённые жители абсолютно правы — никому не понравится, помойка в непосредственном соседстве с тобой. А то, что это действительно помойка, а не полигон, чистая и незамутненная правда.
Фактически Архангельская область принимает «вонючего кота в мешке».
Почему, спросите вы?
Да потому что опровергнуть или подтвердить заявления о предварительной обработке ТКО перед упаковкой оставшейся фракции в брикет после прибытия их в «экотехнопарк» в Шиесе будет невозможно. Но самое важное: если речь идёт о длительном (более 11 месяцев) хранении, то речь идёт о захоронении, то есть такое размещение должно быть платным. Причём очень хорошо оплачиваемым. Оплачиваемым так, чтобы можно было бы действительно минимизировать экологический вред и качественно улучшить жизнь людей в области, оживить умирающие посёлки, создать инфраструктуру и самое главное другие рабочие места, напрямую с мусором не связанные. А помойку называть экотехнопарком как минимум странно, так как функционал, которым она наделена в силу проекта, предполагает некий комплекс предприятий по обработке (сортировке, преимущественно), утилизации и обезвреживаниях отходов, но никак не захоронения. А заявленные 30 лет возможного хранения явно свидетельствуют о намерениях организовать не то, что декларируется.
Впрочем региональная власть могла самонадеянно рассчитывать, что народ всего этого банально не заметит.
Но так не вышло.
Десятки тысяч людей вышли на улицы с очень внятным и аргументированным протестом, поставившим под сомнение какой бы то ни было авторитет губернатора. Руководитель же региона, за семь лет пребывания у власти так и не ставший полноценным публичным политиком, к народу не вышел. Видимо решив пересидеть и переждать.
Переждать не удастся.
Опыт нынешней горячей региональной осени показывает — такие губернаторы едва ли могут рассчитывать на переизбрание. Но серьезный удар нанесён и по репутации федеральной власти, ведь мало кто верит, что все эти мусорные проекты могут проходить без её высочайшей невидимой санкции. Люди элементарно не хотят жить на свалке и помойке, даже если она элегантно названа «экотехнопарком».
Выводы отсюда такие. На федеральном уровне должна быть создана сильная юридическая команда, готовая и способная разработать и имплементировать концепцию утилизации промышленных и бытовых отходов в масштабах всей страны. Такие же команды должны быть созданы и на региональном уровне, причём как в мусороизбыточных так и в мусоронедостаточных субъектах федерации.
Мусорный кризис в Архангельской области показал весь тот потенциал политической дестабилизации, который сосредоточен в казалось бы совсем не политической проблеме.
Ждать и догонять не приходится — надо играть на опережение».
Константин Добрынин,
экс-сенатор от Архангельской области
