Арктика – мегапровинция минерального сырья
В Архангельске — Неделя арктической науки. 450 ученых из 29 стран говорят о климатических изменениях в этих непростых широтах, экономических возможностях, научном и техническом потенциале и перспективах развития.
Трудности перевода или… у нас даже шкалы разные
Сегодня Неделя торжественно и музыкально открылась. Но сразу после песен, танцев и каравая сцену захватили исследователи. И каждый во первых строках говорил о том, что в одиночку, не публикуя, а храня в тайне полученные сведения, наука никакой отдельной страны ничего не добьется. Пришло время мощных международных проектов и тесного сотрудничества. Потому как сейчас даже шкалы, по которым делаются исследования, в разных странах разные.
У Российских ученых есть систематические исследования в тех частях Арктики, где мы работаем от случая к случаю. И далеко не все работы публикуются в англоязычных изданиях. А Неделя арктической науки в Архангельске – отличная возможность обменяться опытом и сравнить результаты. Обсудить варианты сотрудничества, — сказал доктор океанологии Центра наук об окружающей среде Университета Мэриленд (Вашингтон, США) Ли Купер.
Сотрудничество, правда, началось с трудностей перевода. Официальный язык Недели — английский, и других вариантов не дано. Нет исключения даже для языка страны принимающей. Говорят, дорого переводить. Может быть. Но правильно понять ученых, зная язык на бытовом уровне, невозможно. Поэтому гарантировать, что все всё правильно поймут и истолкуют, нельзя.
Даже на пленарном заседании, где до обеда наушники таки были, переводчики не очень справлялись. И сделали немало ляпов в самом простом переводе официальных приветствий. Например, переводя ректора, Елену Кудряшову, говорившую на английском, отрапортовали, что высшее образование у нас в области отмечает 19-летие… А Северный государственный медицинский университет называли исключительно институтом.
Точных предсказаний не существует
О глобальном потеплении речь ведётся с конца прошлого века. И учёные никак не могут определиться, оно уже грянуло, или все пока еще в рамках некого общего климатического графика тысячелетий. Наблюдения-то человечество ведет недавно. Даже за период нашей эры. Словом, пока все в раздумьях. Что-то там в своих арктических зонах страны исследуют да обобщают, но по общей картине пока высказываются по-разному.
Вот и на Неделе в Архангельске мнения разошлись. Коренные народы уверены, что с каждым годом всё теплее. Появляются новые растения, даже большие деревья, которых прежде не существовало. Причину видят в технике, пришедшей к ним и нарушившей некий природный баланс.
Наблюдается некий замкнутый круг. Глобальные изменения влияют на биосферу, а биосфера, в свою очередь, влияет на глобальные изменения.
Ли Купер, который проводит исследования у побережья Аляски, считает, что льда в Арктике всё меньше. И тающий лёд опресняет воду в мировом океане настолько, что изменяется её водородный состав. Для морских млекопитающих — это проблема. Например, моржам приходится мигрировать. А они к этому не привыкли. Отдельные виды рыб из южных морей переселяются всё дальше на север. Другие же, по его предположениям, могут и вовсе исчезнуть, если не смогут приспособиться.
Gabriela Schatpman-Strub (Цюрих), занимающаяся растениями Арктики, заявила, что точных предсказаний не существует. Растительность, в основном, стабильна. Хотя есть виды, которые под угрозой исчезновения, или те, у которых ветви и листья вдруг принялись укрупняться. Но неизвестно от чего. То ли из-за изменившейся от потепления почвы, то ли из-за заводнения и повысившейся влажности. Осадков, в тех арктических местах, где она проводит исследования на 45-50% больше стало. А, может, ландшафт виноват и антропогенное воздействие с туризмом.
Словом, так и вспоминается известная фраза лектора из общества «Знание» из советской комедии «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, это науке неизвестно. Наука еще пока не в курсе дела…»
Наука – предмет утилитарный
Наши ученые озабочены Северным морским путем (СМП), его экономической составляющей. Член Научного совета при Совбезе Российской Федерации Михаил Григорьев говорил о том, что мотивация человека, идущего в Арктику, всегда материальная. И Северный морской путь прокладывался из тех же соображений.
Ведь, если везти груз из Мурманска в Японию через Суэцкий канал, путь составит12840 морских миль, а Северным морским путём – лишь 5770. Но арктическое судоходство – это мощь и автономность атомных ледоколов. Без них в этих непредсказуемых широтах сложно.
А наука, по мнению Михаила Григорьева – предмет вообще утилитарный. Она должна обеспечить судоходство, выстроить транспортную систему, систему гидрометеорологии, обеспечить добычу ископаемых. В прошлом году на проход по СМП подано 798 заявок. Грузопоток растет, но везут по нему наши — нефть, газ и газоконденсат (96%). И только 4% — транзит.
Чтобы СМП развивать, считает Григорьев, надо и новые объекты разрабатывать, и про старые не забывать. Это рационально, потому как там развита инфраструктура, и есть еще трудно извлекаемые запасы, глубокие горизонты. На шельфы призвал особо не рассчитывать, потому что с ними пока не всё просто. Но заверил, что перспективы развития транспортной эффективности существуют. И сказал, что о них расскажет доктор геолого-минералогических наук, Александр Лаломов.
Клад для Северного морского пути
Александр Валерианович и вправду рассказал о рассыпных полезных ископаемых арктического региона и сопредельных областей. Оказалось, в наших россыпях чего только нет: золото, платина, олово, алмазы, цирконий, титан, редкометалльные и редкоземельные руды.
Месторождения по всей протяженности СМП — от мелких до крупных. Есть частично выработанные, но в хвостах-отвалах еще есть чего добывать. Потому как старые технологии не позволяли извлечь все полезное. И рядом готовые инфраструктуры: порты, поселки.
А есть и нетронутые месторождения. Только золотоносных 10 крупных и несколько мелких. Добыча россыпных не вредит экологии, потому как обогащение чисто механическое. Мало того, для разработки не надо ставить большой комбинат, на строительство которого уходит от 5 до 10 лет. И который прибыль начнет приносить не раньше, чем через семь лет.
Оборудование для россыпей устанавливается быстро. К концу первого года уже идет прибыль. Два-три года разработки, и на новое место. Многие месторождения прямо вдоль побережья находятся. А при арктической логистике, где у моря цемент стоит в 10 раз дешевле, чем в 10 километрах от него, это немаловажно.
Если заниматься этими запасами всерьез, можем сильно потеснить на рынках другие страны. Александр Лаломов в этом уверен. Причем использовать предлагает комплексную схему разработки. И россыпными заниматься, и одновременно ставить комбинаты для других арктических месторождений. Такая схема, по его мнению, будет приносить лучший доход.
Арктика – мегапровинция минерального сырья. И клад для Северного морского пути, — заверил ученый собравшихся.
