Мечтаю вернуться в Верхние Дворы на полвека назад

История онежской деревни, которая умерла официально, но всё равно продолжает жить

Валерия Державина

Деревня Петровская Архангельской области официально умерла в 80-х годах прошлого века, когда закрыли лесопункт. Но она продолжает жить благодаря тем, кто не забыл малую Родину. Сотни людей разъехались, чтобы выжить, но некоторые из них до сих пор приезжают в Петровскую на тёплые сезоны. А один из жителей остаётся здесь даже зимой, когда вокруг никого нет.

На карте отмечена нежилой

Деревня эта в Онежском районе, на карте отмечена нежилой. От населённого пункта Порог до Петровской по реке нужно преодолеть 46 км. Летом, при сильном моторе, путь займет полтора часа. Если зимой, когда река застыла, на снегоходе доедешь за два.

Сейчас мне девятнадцать, а в деревню к деду я езжу с пяти. Каждое лето я отправляюсь в Петровскую. По собственному желанию, что может кому-то показаться странным. А я расскажу, почему.

Дальше ничто и никто не ездит

Путь сложный. От Архангельска мы заказываем маршрутку, на ней доезжаем до Онеги часа за три-четыре. Из Онеги нужно добраться до Порога. Если нет знакомых на машине, то либо опять маршрутка, которая ходит нечасто, либо такси.

Человеку, который хочет попасть в нашу деревню, нужно обзавестись связями: до Усть-Кожи (соседней деревни с Петровской) ходит паром «Заря», а вот дальше, до Петровской, уже ничто и никто не ездит, кроме самих жителей.

В деревне нет связи, электричества, дорог и остальной инфраструктуры. Нет магазинов, ларьков. Мы закупаемся в Онеге и везём всё необходимое по реке, но чаще покупки делаем в Усть-Коже. Там один магазин, хлеб привозят в ограниченном количестве, его нужно заказывать заранее. Эта деревня достаточно развита, потому жители опустошают полки регулярно.

Свет замещаем «станцией»

Как я уже сказала, постоянного сетевого электричества в доме нет, соответственно, холодильников тоже. Дети радуются, взрослые разрешают мороженое на ходу съесть. Покупаем те продукты, у которых большой срок годности, и помещаем в самое холодное место в доме.

Мобильная связь есть, но ловит лишь в некоторых местах. Я считаю везунчиками тех, кто может позвонить из дома. У нас это можно сделать лишь в дровянике. Но чтобы связь не обрывалась, лучше встать на табуретку, которая специально поставлена. А кто-то предпочитает залезать на «буран».

В интернет выйти крайне сложно, позвонить с номеров большинства операторов невозможно вовсе. В деревне нет дорог, только тропинки. Воздух чистейший: вокруг лес, машин нет вообще. Хотя нет, есть одна на всю деревню. Но и та нерабочая. Всем известную «копейку» привезли еще в 2007 году.

— Свет замещаем станцией, — рассказывает Игорь Каменев, единственный постоянный житель Петровской, мой дедушка. — У каждого свой генератор (станция по-простому). Он служит в пределах десяти лет, если находится в хороших руках. Ну, а если нет (смеётся), то год.

Техника здесь играет важную роль, и если она ломается, то оставить ремонт на потом не получится. Да и стоит она, конечно же, дорого. Самая простая «станция» — 11 тысяч, та, что покруче — 37. Буран — не меньше 200 тысяч. Лодка обязательно нужна, мотор. А сколько бензина уходит!

Лиса прибегает и тявкает ещё

Дедушка с детства в деревне. Здесь работала его мама, сам учился в начальной школе. Сейчас он на пенсии, и практически постоянно живёт в Петровской, несмотря на то, что уже в конце осени все разъезжаются по своим городам, и он остаётся один.

— Летом приезжают бабушки, их дети, реже внуки, а зимой здесь один я. Встану, печь затапливаю, ставлю картошку, чугун с водой. Могу и на газу, но в чугун поставил, и иди на рыбалку, присматривать за приготовлением не нужно. А ты пришёл, открыл да поел.

Дедушка часто ходит на рыбалку и охоту. Это его любимый промысел, без которого он не может.

— Бывает взгрустнётся, но «развлекуха» есть — хорошая слышимость. Слышно даже, как под окошком лиса бежит и ждёт пока помои вынесу. Сядет, ещё и потявкать может.

Я ездила в Петровскую часто. Из детей не одна была. Раньше ещё их побольше приезжало, но спустя время перестали. Нас постоянно в деревне два-три дитёнка. Моя главная неосуществимая мечта — вернуться в прошлое и посмотреть, какой была деревня когда-то. Про неё много говорит мой дедушка, я слушаю его воспоминания. Интересно. Хотите узнать, какой была Петровская ещё в 1980-х годах?

Закрыли лесопункт… и всё закрылось

— Раньше деревня называлась Верхний Двор. И только когда открыли лесопункт, она стала Петровской, — вспоминает жительница деревни Тамара Маркова. — Приехала я сюда, когда мне было полтора года. Училась здесь, росла. Помню, когда пошли в пятый класс (в Усть-Коже), было нас сорок человек. Вывозили в школу на лошадях, лодке или пешком ходили.

Дедушка и тётя Тамара знакомы с самого детства, наши дворы стоят по соседству.

Это сейчас многие дома пустуют, и в Петровскую в сезон приезжает человек 10-15, а тогда народу жило много. В деревне было четыре барака, сезонный лесопункт. При лесопункте — совхоз, в котором работали жители деревни. Засаженные поля, телятники, два магазина, ларёк хлебный, пекарня и клуб.

— Был гараж на сорок единиц техники, — рассказывает дедушка. — В каждом доме по скотине: овцы, козы, телята, свиньи. В деревне не было ни травинки, всё съедалось животными. Сейчас всё переделалось на современный лад. Раньше все горы были искатаны или лыжами, или санками. Санки сделаны из труб с рулем. Все улицы почищены. Клуб был, кино. Дискотеки каждый день, концерты.

Переломным моментом в жизни деревни стало закрытие лесопункта. Лес рядом последний раз рубили в 1969 году, а потом уже стали ездить далеко от деревни, за 50 километров.

Официально же производство закрыли в 1980-х.

— Учеников стало мало, — вспоминает Тамара Маркова. — Всё закрылось. Кому нужно было работать, детей учить, те сразу уехали.

Пока есть память, есть жизнь

Из нашего окна видно символ старой деревни — часовню. Она стоит там, где была деревня раньше. Старая сгнила, но её построили заново.

— Игорь молодец, что деревню не бросает, — говорит Тамара Маркова. — Охраняет её. Я бы хотела жить в деревне постоянно, но это только в мечтах. Сейчас уже не могу, устаю сильно. Были бы люди, свет. И всё же, тот кто любит деревню, её не забывает.

За последние двадцать лет в России исчезли двадцать тысяч деревень. И это только посчитанные официально. А сколько ещё таких, которые зарегистрированы, но уже на грани исчезновения.

Наверняка почти у каждого есть пример умирающих или уже умерших деревень. Важно не то, как они выглядят сейчас, сколько людей там живёт и какую территорию они занимают. Важно хотя бы помнить о таких деревнях. Ведь пока есть память, есть жизнь.

Фото автора