Ольга Максимовна плакала в Областном Собрании. 28 лет она поднимала сельское хозяйство в родном онежском селе. Сегодня молоко ей приходится выливать на землю. А говядину сжигать в бочке. Допринимались регламентов, господа.

Нельзя, будет телевидение!

Женщина преклонных лет до начала «застолья» всё пыталась договориться о том, чтобы угостить участников круглого стола по взаимодействию сельскохозяйственных товаропроизводителей Архангельской области с крупными торговыми сетями молоком со своей фермы. Нельзя, вы что! – сказали ей, — будет телевидение! Но телевидение через полчаса ушло. Женщина- фермер, во время своего выступления молоко на стол всё же выставила, стаканчики достала. Но депутаты и прочие приглашённые лица пробовать почему-то не стали.

Опыт пригодился в Краснодаре

Круглый стол в Архангельском областном Собрании депутатов 26 марта начался вполне себе мирно. Но, то ли край уже наступил, то ли надоело замалчивать то, о чём все давно знают и говорят втихую, и прорвалось.

Первые доклады и выступления – ИО министра АПК и торговли Елены Говоровой, замначальника управления сельского хозяйства и социального развития села Минагропрома и торговли Дениса Перевейтало, представителей торговых сетей – местной — Светланы Хайдаровой, и федеральной – Александра Илецкого – изобиловали процентами, цифрами и были выдержаны в духе позитивном.

Мелкая розница выросла на 17 объектов, доставка в труднодоступные районы субсидируется, во всех торговых сетях продукция местных сельхозпроизводителей представлена, действуют 4 рынка. По данным сетей, 80% реализуемой молочной продукции маде ин наше. Вот только из действующих в 2017 году шести фермерских магазинов ни одного не осталось. А накопленный опыт их владельцы теперь реализуют в Краснодарском крае. И с чего бы это?

Денис Перевертайло посетовал, что Север априори неконкурентоспособен по сравнению с Краснодаром или Белгородом… по ценам. Но не по рентабельности. Развитие сельского хозяйства в области перспективно в молочном животноводстве и семенном картофелеводстве. Они и будут поддерживаться в первую очередь. Причём, крупные хозяйства. Мелкие не интересуют кредитные организации. И впечатление, что не только банкам не до мелких. Но и всей вертикали, которая над ними нависла.

Идите вы… туда, где нет конкуренции

Прибежали в избу дети, второпях зовут отца: Тятя, тятя, наши сети… Наши сети тоже цифрами били наотмашь. Севердвинская колбаса до недавнего времени – 35 процентов всех продаж! Правда, сейчас — 23, но всё равно, много. Рыба местная… охлаждённая форель – целых 9 процентов своей! Ну и что, что  форель из Карелии занимает 65 процентов рынка. Это недоразумение какое-то.

И так далее, и так далее… А причины, что мало местных продуктов, так сами сельхозпроизводители и виноваты – нерасторопны, прижимисты, маркетинга не знают, уникальных продуктов предложить не могут. Страдают отсутствием продвижения. Не понимают запросов рынка. Да и объёмы у них, сами понимаете, не те. Картофель весь низкого качества. А капусту, морковь и свёклу вообще не предлагают. Приходится сеткам закупать картофель в Туле, а зелень в Вологде. Хоть плечо и длинное, зато надёжнее и выгоднее.

Александр Илецкий с высоты поста директора торгового комплекса федеральной сети даже посоветовал. Вот, мол, зачем вы производите молоко по 30 рублей? Делайте кисломолочные полезные продукты в пузырёчках – 30 рублей за сто граммов! И что вы нам картошку предлагаете 10 сортов по 10 рублей? Это нам не интересно. Давайте для жарки, для варки, для пюре, мытую, в сеточках, в пакетиках… Делайте то, что интересно, мол, и к вам люди повернутся. Идите туда, где нет конкуренции. У людей всё равно руки тянутся к своему. Короче, весь набор прописных истин с курсов лидеров бизнес-инкубаторов.

Эмоции выдавал побуревший затылок

Зацепило. Зря Александр Владимирович так людям, которые на своей шкуре каждый день испытывают все прелести российского, а тем более, северного крестьянского труда. Первыми ответный огонь открыли глава КФХ Гафаров и ИП Ермолин. Один картофель выращивает, второй – охлажденное мясо-птицу продаёт оптом.

Азер Алиса Оглы с братом на 400 гектарах поднимают 2000 тонн картофеля. И его не берут. С отсрочкой платежа – не берут. С возвратом некондиции – не берут. 4-5 видов – не берут. На любых условиях – не берут. А в Ярославле – берут. Туда и везут. Не нравится такая политика КФХ Гафарову.

Александр Александрович говорил сдержанно яростно. Только побуревший затылок выдавал клокотавшие внутри выражения. Всё давно придумано – основной лейтмотив. Только где КФХ возьмут штат маркетологов для продвижения своего молока? Только где социальные магазины, павильоны, минирынки, на которых фермеры могли бы бесплатно встать со своей продукцией? Где нестационарные фермерские торговые точки рядом с ТЦ?

Кому, кроме Олькина, это Труфаново нужно?

Маслица в огонь подлил и председатель Пинежской потребкооперации Иван Олькин. С приходом в Пинегу федеральных сетей работать кооператорам стало тяжко. Объёмы падают. Прибыль падает. Растёт только социальная ответственность. Потому как в Труфаново, где живут 300 человек, за 70 км по реке никто, кроме Олькина, хлеб и другие жизненно важные продукты не повезёт. Им это зачем?

А Олькин тут живёт и уже тридцать лет Труфаново кормит. Как откажется? А субсидируют ему в год на транспортные расходы – аж целых 72 тысячи рублей! При стоимости одного рейса в десять тыщ. Зато на заполнение бумаг и подтверждение выполнения целевых показателей нужны специально обученные люди. Потому как ошибся в цифре или дате – и даже той мизерной субсидии не видать как своих ушей.

И опять, и снова речь зашла о продаже алкогольной продукции в деревнях. Внедрение единой системы регистрации и учёта алкоголя (благое намерение) привело к росту подпольных точек торговли зельем на селе (преисподняя). Слабый интернет, а то и его отсутствие не даёт кооператорам и прочим предпринимателям официально торговать спиртным. Объекты не включены в перечень.

Совещания проводятся. Письма пишутся. Промчались грозы. Увяли розы. Решение, принятое государством без знания реалий жизни своих граждан, привело к росту преступности. Ибо как назвать иначе подпольную торговлю алкогольной продукцией?

Деревню она спасла. А кто спасёт её?

И тут слово взял депутат Володенков. Взял, чтобы передать его фермеру Ольге Зайцевой. Чем, мол, мы можем помочь человеку? Ольга Максимовна 28 лет назад ушла с областного телевидения и отправилась в Онежский район, в родную деревню Верховье, спасать её от умирания. Спасла. Теперь у неё ферма на 100 голов крупного рогатого. Селообразующая. Мосты, дороги ремонтирует. Клуб за свой счёт построила. И до недавнего времени всё шло, вроде бы, и ничего себе. Только случился приход.

В Онегу пришли крупные торговые сети и вытеснили мелкие. Мелкие молоко и мясо у Ольги Зайцевой покупали, потому как своё, натуральное. Молоко не бодяжное, и мясо не на стероидах. Люди продукцию знали и разбирали. Крупные от Зайцевой продукции нос воротят. В результате – полный коллапс. И кто спасёт ферму Ольги Максимовны от умирания? Хотя бы в память? Хотя бы в благодарность?

Прямая речь

Говорю со слезами на глазах

Ольга Зайцева, руководитель КФХ:

Термин «парная телятина» из лексикона ушёл

— В 2015 году был принят регламент таможенного союза, который в корне губит нашу деревню. По регламенту нельзя продавать сырое молоко, за счёт чего мы, хоть и не жили богато, но сдавали в детские сады, школы, больницы. Сейчас это запрещено. Все школы и больницы в нашем районе, да и по всей области, и по всей России, питаются сухим молоком. Так откуда у нас будут дети здоровыми?
Такие понятия как парная телятина, парная говядина из лексикона вообще ушли. Не имеем права продавать. В прошлом году в Онеге закрыли лабораторию, которая хоть как-то могла анализы делать.

Мы выливаем молоко на землю

Но выживать как-то надо. Раз нужна переработка, мы подали заявку и выиграли грант, частично компенсировали тем самым свои затраты, и построили цех, закупили оборудование. Понятно, что все в кредитах. Молоко у нас теперь сертифицировано, разлито по бутылкам. Сами развозим в Онеге по магазинчикам. Какое надоили, такое и продаём. Продукция у нас одна. Оборудования, чтобы расширить ассортимент, нет.

Когда в Онегу зашли федеральные сети, семь магазинов, куда мы поставляли молоко, обанкротились. Сети нашу продукцию не принимают. Часть молока мы сдавали на молокозавод ИП. Его сети вообще игнорируют. И он отказался от нашего молока.

Вот уже две недели, говорю это со слезами на глазах, начались отёлы, мы выливаем молоко на землю. Кому можем, звоним, берите. Развозим флягами по людям. Но это не приносит денег, чтобы рассчитываться с кредитами.

Это настоящий заговор

Если раньше телят, они же не все нам нужны, мы продавали шестидневными по 1000 рублей. Сейчас ЛПХ у нас телят не берут. Несколько лет назад все ратовали за открытие личных подсобных хозяйств, предлагали кредиты, субсидии, льготы. Люди жили за счёт того, что выращивали телёнка и продавали. Работы-то по деревням нет. А теперь всё запрещено по регламенту таможенного союза.

У нас скоро появятся 70-80 телят, и я не знаю, что с ними делать. Вы поезжайте в деревни, послушайте, что люди говорят! Настоящий заговор, какой-то, я считаю. Нельзя так деревню рушить. Ни молока, ни мяса продать мы не можем.

Мясо сожгли в бочке

А в школах, больницах говядины давно нет. Чем кормят? Курица, свинина. Замороженная, перемороженная, расфасованная. И откуда она, вы знаете? В прошлом году корова сломала ногу. Что с ней дальше делать? Гипс не поставишь. В забой. А сдавать некуда. А продать – права не имеем. Работники разобрали, сколько у кого в холодильник влезло. Остальное мясо разрубили, в бочку и сожгли. Две коровы за лето. Хорошее мясо.

Это разве нормально? И мы о здоровом поколении говорим? Чем они питаются? А вы попробуйте наше молоко, не пожалеете! Уважаемые торговые сети, возьмите наше молоко! Мы готовы сами его поставлять. Готовы каждый день работать и возить.

В деревне творится какой-то бред… И ужас

Со стороны депутатов зазвучали мантры с рефреном «давайте». К сетям, давайте пойдём на уступки, к министерству, давайте пересмотрим размер и порядок предоставления субсидии, ко всем, давайте вспомним о социальной ответственности бизнеса. Давайте. Никто не против. Кто, когда и что будет давать? И тишина… тишина… Вопросы к федералам. А федералов в зале – один.

Эдуард Володенков, послушав прения сторон, опять голос возвысил, мол: «Я так и не понял, мы поможем Зайцевой, не поможем? В чём проблема? Пути решения есть какие-то? Объясните мне, как депутату областного Собрания, чтобы я понял и мог с людьми общаться.

Вы по деревням поездите, там заняться нечем, кроме как скотину разводить и как-то продавать. Люди там мучаются. Бред какой-то в деревне творится. Ужас. Ответственно и открыто говорю.

Все красиво говорят: маркетинг, форма, йогурты… Если она производит молоко, откуда она йогурты вам возьмёт? Не понимаю.

Путешествие по замкнутому кругу

Честно говоря, в рассказах о соглашениях с корпорациями, слайдах, регламентах и системах, причинах отказа и прочего, я тоже ничего с первого раза не понял. Со второго и то с трудом продрался. С третьего прослушивания осознал, что если помощь какая и будет, то частная. Поможет Денис Владимирович Ольге Максимовне договориться с Северодвинским заводом, чтобы она свою продукцию к ним туда возила. Дорогу на Онегу знаете? Приходилось? Вот-вот… А остальным как быть? Она же не одна такая.

До боли знакомое путешествие по замкнутому кругу. Манит, манит, манит карусель… Нужно производить местную продукцию. Будем в этом помогать сельхозпроизводителю. Сети, берите местные продукты. Не возьмём, потому что мало производите, некачественно и неинтересно. Помогайте сельхозпроизводителям, чтобы они до нас доросли. Давайте помогать сельхозпроизводителю производить местную продукцию.

Я это слышу последние лет десять.

Ещё немного, и нас не будет

— Власть и депутаты должны помочь сельхозпроизводителю. Нет денег – дайте им торговые площади! Иначе бесполезны все эти разговоры, — раздался крик души Александра Ермолина.

Интересные цифры привел Александр Юрин, директор Агрофирмы «Холмогорская». В торговых сетях в розницу отборное молоко стоит от 62 до 73 рублей. У него это молоко принимают за 22 рубля.

— Дайте мне полку в магазине, и я готов продавать молоко в тетрапаке за 40 рублей. Цех, чтобы сыр делать, не построю, дорого. А творог за 30-40 рублей, с хорошей жирностью, натуральный вполне можем делать. И не нужна мне тогда будет ваша мизерная субсидия в два рубля. Но нет холмогорского молока и картофеля в сетях, и не будет. Потому что маржа у производителя маленькая, а у сети — во какая! Поэтому и не найдёте ни молока нашего, ни творога. Ещё немного, и нас не будет.

Вот такая невесёлая концовочка.