Храм приплыл в Кемский поселок из Заостровья
Однажды заморский коллега, обойдя Соломбалу, заявил: «У вас тут место силы». Как он это понял после одинокого трехчасового вояжа, без знания языка, не имея понятия об историческом прошлом, неведомо. Это уж потом мы рассказали ему, что флот наш тут родился, что арктические экспедиции отсюда шли, что дух поморский здесь жил, живет и будет жить.
А на следующий день мы запустили его в Кемский поселок. Просто завели и оставили побродить. Зима тогда раскурчавила деревья, «забетонировала» снегом дорожки, а легкий морозец превратил воздух в сверкающий звенящий хрусталь. Насилу дождались коллегу тогда, думали — потерялся. Мобильных же не было. А когда нашелся… был счастлив и нем. Странно улыбаясь, он вымолвил только одно слово: «Волшебство!»
Золотой Ленин на стремянке
До Кемского поселка рукой подать. Он – часть Соломбалы, и, в то же самое время, сам по себе. Когда-то здесь жили работники «Красной кузницы», и завод этой сторонушкой занимался. В середине 90-х Кемский передали мэрии. И начались проблемы. То прорвет, то затопит, то мост затрещит. И подзабылась та история с «волшебством». В ассоциациях с этим местом остался только ворох проблем. Так с прошлого века в поселке и не бывала. Но, проезжая мимо, стала замечать, что постоянно там что-то строится.
А позавчера собралась и пошла посмотреть на сегодняшний Кемский поселок. Солнечный день мою экскурсию морально поддержал. Поселок стал несколько другим. Много частных новостроек. Как и повсеместно – терема да особняки за высокими заборами, со странными претенциозными окнами и крышами. Не обошлось и без квадратно-гнездовой архитектуры, непонятного пока назначения. Но парадоксальной прелести своей поселок не утратил.
И прежде местные любили изобразить что-то на особинку. Один только деревянный небоскреб Сутягина, в 13 этажей, чего стоил. И в 21 веке они себе не изменяют. Прямо на въезде — дом молитвы, неясной принадлежности. Написано просто: «Для всех народов». Через улицу – восточное кафе без посетителей. А рядом — дворик. Внутри, на заборе висит круглое объявление: «Сядь. Отдохни. В лесу не кури», а у забора на стремянке стоит золотой бюст Ленина. По дорожке носится довольная овчарка с доской в пасти. На калитке она значится злым бульдогом. Другая ограда вся в военно-патриотических стикерах, соседствующих с цирковой афишей.
На сараях сушатся ковры и коврики. С балкончиков на прохожих таращатся ростовые куклы. За поворотом встречает любопытная инсталляция – молочный бидон внутри покрышки. У дороги сидит грустный цепной пёс, отроду которому всего лишь несколько месяцев. А из подъезда многоквартирного дома вдруг выходит корпусная дама, в наспех накинутом на совершенно голое тело полотенышке. Дабы не окаменеть от простоты нравов, ускоряешь шаг и налетаешь на деревянную девушку, вырастающую из высокого пня.
Это Настенька, с аленьким цветочком. Приезжали мастера, отец и сын, года три назад. Да и вырезали ее из ствола дерева, — просвещает бабулька, проходящая мимо.
В небе — алые паруса
Красоту тут, кажется, наводит вокруг себя каждый. Но сообразуясь с собственным пониманием. Наличники на окнах разного ажуру, дымники на трубах им под стать. А еще флюгеры. То птица неведомая вертится, то алые паруса по небу «плывут». По фасадам домов развешены кашпо с цветами. В пеньке продолблена дыра и засажена маргаритками. Вообще, цветы здесь повсюду. Очень много сирени, шиповника и розовых кустов. Поэтому запах одуряющий, и поселок, как палитра – пестр.
И то тут, то там скамеечка и спуск к реке оборудован, мостки устроены, ухоженные лодочки-моторочки к ним причалены. А на мостках какой только птицы нет: вороны, чайки, голуби, воробьи, утки. Все вместе, и ничего не делят. И людей подпускают к себе довольно близко. Не обижают их здесь, видимо. Голубь сам прилетел и сел на перила моста буквально рядом. И запечатлеть свою особу разрешил.
А смотреть на эту благодать с местных мостиков — удовольствие. Один — висячий, под ним утки, которые, завидев человека, спешат «поздороваться», надеясь на угощение. Тут даже паутина живописна. Повсюду вековые деревья. От берез до сосен. Мощные. Тенистые. Про водные пейзажи и не рассказать. Меняются каждую секунду. То блестящая на солнце синь чуть рябит, то идет мягкой стальной волной, то снежно пенится.
Несуетная жизнь в кемских бытовых картинках. Парусами белье на веревках. На детской площадке толкутся малыши, а бабушки и мамы, наблюдая за чадами, чинно ведут негромкую беседу. Мужички сели на дальнюю лавку, смотрят на воду и молча потягивают пиво. Два других ловят рыбу и о чем-то толкуют. Огромная трехцветная кошка-богатка куда-то лениво бредет. Суетятся только мальчишки. Носятся на велосипедах, обсуждают гаджеты, бегут в магазин за конфетами. Для детей здесь — рай.
Два парня, лет 10, возятся в земле, у воды. Спрашиваю, чем это они заняты? Оказывается, копают червей. Живут не здесь, в центре Соломбалы, на Советской, а сюда бегают рыбу ловить. Клюет, говорят, хорошо. Особенно там, где Соломбалка с Кузнечихой встречаются. И окуня, и сорогу ловят. На уху, уверяют, домой приносят. Добытчики.
Устроили клуб национальных меньшевиков
Конечно, не одна красота и пастораль встречается по дороге. Покинутые жилища тоже повсюду, с расколоченными стеклами. И печи от сгоревших домов нехорошим символом торчат среди ухоженных усадеб. А переполненные мусорные контейнеры распространяют тошнотворные запахи.
Наткнулась и на полуразрушенную церковь. Но распознать это можно лишь по явной алтарной части. Деревянная, но на каменном основании. Оказалось — Никольский храм. Построен по грамоте патриарха Питирима от 16 декабря 1673 года, который писал, чтобы «верх на этой церкви был бы не шатровый, и алтарь сделан круглый тройной». До 1854 года принадлежал храм Заостровскому приходу. Затем был разобран, и бревна сплавлены по реке. А в Кемском по чертежам, которые сделал Г. И. Святский, помощник гражданского инженера, церковь собрали. Построили за четыре месяца. 15 января 1855 году престол уже был освящен. Шесть колоколов на звоннице.
В советские времена здесь устроили клуб национальных меньшевиков. Работала в этих стенах швейная мастерская и еще какие-то производства. Потом на фундаменте жилой дом соорудили. Отдельная квартира была в алтаре. Дверь прорубили наружу. Да и сейчас там кто-то живет. Жутковато на это смотреть, но остов церкви переходит в жилой флигель, во дворе которого устроился игрушечный тигр в мишуре и парочка больших истуканов в шляпах. И дерево выросло в проеме чердачного окна.
Те местные, что попались по пути, о храме, которому больше трех сотен лет, ничего не знают. Но, наверняка, есть старые фотографии, сохранились какие-то воспоминания. Надо найти. С этой мыслью и покинула поселок.
