Архангельские встречи с Тэмо Эсадзе
28 и 29 февраля в Гостиных дворах пройдут показы моноспектакля по повести Фёдора Абрамова «Вокруг да около». В главной роли — заслуженный артист РФ Олег Белов (Самара). А режиссёр-постановщик Теймураз Эсадзе.
Тэмо для Архангельска за последние годы стал нечужим человеком. Помимо многосерийной киноленты «Две зимы и три лета» по тетралогии Фёдора Абрамова «Пряслины», в прошлом году снял картину #ВПОИСКАХАБРАМОВА, которую представил на суд зрителей на III Кинофестивале Arctic Open.
Во время фестиваля мы несколько раз встречались с Тэмо Эсадзе. Его общение с архангельским зрителем, наши разговоры об искусстве, о молодёжи, о человеке, о Шиесе, конечно же, о северной деревне и Фёдоре Абрамове легли в основу этой статьи.
С молодыми людьми никто не говорит серьёзно
Как красиво и как страшно
Меня часто спрашивают, почему в названии фильма присутствует хэштег. Да потому что фильм делали молодые люди. А они живут в этом пространстве. Поэтому не только хэштег, но и мобильные телефоны, поисковики, квадрокоптер, который потом превращается во взгляд Абрамова, если вы заметили. В результате сам становится героем. Это уже не просто квадрокоптер, а шестой персонаж, который парит над всеми. И никаких объяснений, главное — наблюдать, что происходит с самими ребятами.
Мальчики-девочки, делавшие со мной фильм, конечно, были потрясены состоянием дел в северной губинке. Для них, по большому счёту, это был шок.
Люди, которые никогда не сталкивались с подобного рода вещами, молодые ребята из Самары, редко куда выезжают, кроме Турции и Египта. Для них такое открытие Севера стало неожиданным, абсолютно неожиданным.
Я сознательно им ничего не рассказывал. Говорил только, что вы увидите красоту. Но чтобы так красиво, они не ожидали. А за этой красотой таится ужас. Потому что это — ужас. Извините, конечно, но так жить нельзя. Так жить нельзя! И это страшно.
И кому бы я эту картину ни показывал, все в один голос говорят примерно одни и те же слова: «Как красиво… и как страшно».
Цифра фактически нас разъединила
Цифровизация, к сожалению, захлестнула молодых людей, и фактически нас разъединила. Мы остались верными поклонниками другой культуры, материальной, которая для меня единственное ценное , что есть на свете.
Для них же ситуация несколько иная. Они живут в матричном мире. Мире, где всё относительно. С ними надо находить контакт. Понимаете, с ними надо начинать разговаривать по серьёзному. Потому что все разговоры о патриотизме заканчиваются ровно тогда, когда мы видим историю про Шиес. И вы не сможете объяснить обычному нормальному человеку, почему он должен жить на помойке, например.
Мальчики и девочки в фильме показали своё незнание жизни, положения дел, но они открыты для эмоционального подключения. Конечно, они пока ещё только разбираются в своих чувствах, в своём отношении к тому, что увидели.
Но эмоциональное движение, готовность к чувству, вселяют надежду. Они вселяют надежду на то, что не всё ещё потеряно, что надо с ними говорить, и говорить на адекватном языке. Не унижающим их, но и не возвеличивающим, потому что мы с какого-то времени посчитали, что раз ты молодой человек, тебя надо в задницу целовать. Ничего подобного. Ничего подобного!
Однажды я услышал на одной из когда-то модных радиостанций, как один из очень известных ведущих сказал: «Вы знаете, ко мне часто обращаются молодые люди по поводу того, как нам вести себя со взрослыми, с нашими родителями, и я им говорю, а вы их не слушайте, они же ничего не понимают. Они ничего не понимают, зачем их слушать?!» Чудесный Ганопольский.
Дети эмоциональнее, чем мы можем представить
Фильм #ВПОИСКАХАБРАМОВА как раз тот случай, когда надо совершить перевёртыш и себя заставить говорить их языком. Между нами пока существует серьёзный зазор. Но они готовы слушать, если к ним будет найден ключ. Главное, что я хотел сделать в картине, просто с ними установить контакт. И затем попытаться то же самое проделать с аудиторией, которая будет смотреть на своих сверстников.
Прошли премьерные показы. Но мы делали закрытые просмотры в целевой аудитории, и удивительно, что очень многие молодые люди после этого фильма, в общем-то очень простого, там красота и страх, больше ничего нет, как ни странно, плакали. Они очень эмоциональны, дети-то. Гораздо более эмоциональны, чем мы можем себе это представить.
***
Шиес сидит внутри каждого из нас
Стыдно, когда за тобой смывают унитаз
Знаете, когда я про Шиес первый раз услышал, то даже написал по этому поводу небольшой пост в одной из социальных сетей. Стыдно, страшно стыдно говорить об этом, но говорить надо. Когда был совсем маленьким, мама мне однажды сказала: «Знаешь, когда ты на унитаз ходишь, не оставляй, смывай всегда за собой, потому что когда это сделает кто-то другой, очень стыдно».
Первыми, кто должен был сказать «нет» Шиесу, должны были быть москвичи. Понимаете? Потому что стыдно, когда за тобой смывают унитаз.
Но, к сожалению, когда я начинал думать на эту тему, то с ужасом ситуацию переворачивал. А что, было как-то по-другому? Мы же все живём в своих квартирах, разве нет? И что, возникают вопросы, а куда девается мусор? Шиес сидит внутри каждого из нас. Весь смысл в том, что это не внешняя какая-то хрень. А это то, что замусорено, что сидит в любом из нас. И, к сожалению, с внутренним Шиесом гораздо труднее справиться.
Мы уже ждём, что с нами будут разговаривать как с быдлом
Мы практически все пребываем в каком-то первобытном состоянии, торжествует нежелание принять за данность чужую точку зрения, второго человека… Все двойники. А собеседника нет. Собеседник исчез просто как класс. И мы сегодня с удивлением отмечаем, насколько мы не готовы, что с нами могут разговаривать уважительно. Мы ждём уже, что с нами будут разговаривать, как с быдлом.
А почему? А потому что полно мусора внутри. Там, внутри, просто мусорная яма большая. И с этим воевать значительно сложнее. Собственно, по большому счёту, этим и должно заниматься искусство. Формальна, конечно, абрамовская цитата, «Будить человека в человеке», но по большому счёту, если уж так разобраться, она верна.
Судьба несвободного человека чудовищна
Я поставил в Самаре «Три сестры». Задавался примерно теми же самыми вопросами. Потому что Чехов — это история о свободе и несвободе. Люди, которые были воспитаны в несвободе, и которые говорят об этом, нас папа воспитывал, он угнетал нас своим воспитанием, и вот год мы живём в свободе. Что там Андрюша говорит? За год я пополнел. И всё. И уже ничего неохота делать.
Судьба несвободного человека в свободном мире, она, к сожалению, чудовищна. Он перестаёт вообще думать о чём-то. И весь пафос его существования заключается в том, чтобы просто банально нажраться. Больше ничего его не интересует в этом мире, в этой жизни. Ничего.
Но это такой классический мещанин.
Моё отношение к Шиесу, скорее, человеческое, чем протестное. Понятно, что с этим надо каким-то образом бороться, что-то делать. Надо пытаться объяснять, что это невозможно, что это нельзя, что это носит просто вопиющий характер…
***
Сделать Архангельскую область элитно-культурным заповедником
Вижу жизнь в полнейшем депрессняке
Несмотря на весь ужас, который скрывается за внешней красотой, в северной деревне я вижу жизнь. И не потому, что я люблю эти места, а я их, действительно, люблю. Дело в том, что если бы я не видел здесь жизни, я бы так не распинался, ей Богу! Бессмысленно. На кладбище нельзя распинаться, там можно только молчать.
Но там всё — боль. Потому что, пока что ещё не померло. А вот когда поднимут лапки вверх, тогда всё. Тогда всё.
К сожалению, ребята, мальчики и девочки, которым 16-17-15-14 лет, практически все уезжают оттуда. Первую картину на эту тему я снял в 2005 году, и в ней уже тогда не нашлось ни одного ребенка 14-15 лет, который бы сказал, что он останется в деревне.
Отчего? А вы внимательно смотрите на эту жизнь-то. Это какой век вообще? Какой век? Это Средневековье. Положа руку на сердце. Там есть атрибуты современной жизни, безусловно. Но по ритму жизни, по сознанию, по тому, что происходит с человеком, с его бесправием, внутренним ощущением несвободы — Средние века. Всё, что я вижу, сплошной депрессняк!
При том, что вокруг простор такой, что просто дыхание перехватывает. Вот как это сочетается? Антон Павлович Чехов ещё об этом писал, в «Степи». «Широк человек русский, его бы чуть-чуть сузить». А тут прямая противоположность. Тут можно вести очень серьёзный разговор о несоответствии. О несоответствии того масштаба, в который вмещён человек, и самого человека.
Нигде в мире нет русской культуры в таком качестве
Я написал письмо и попросил, насколько это возможно, чтобы передали наверх, о создании элитно-культурного заповедника в Архангельской области. Потому что я считаю, что на всей территории Архангельской области нужно создавать культурный заповедник.
Мы нигде в мире больше не столкнёмся с русской культурой в таком объёме, и в таком качестве. Пока! Пока ещё это возможно. Пройдёт десять лет, и этого больше уже не будет. Я это зафиксировал в картине. И это всё будет уничтожено. Мы больше не сможем прикоснуться к настоящей исконной русской культуре.
А Малые Корелы, извините, это музей. Это искусственное пространство. Туда я прихожу только как на кладбище. Почтить память. Музей — не реальная деревня. А там, в Верколе, в Суре, в Кимже, Ворзогорах — реальная деревня. И здесь совсем другие дела.
Сделать Архангельскую область национальным парком. А как сохранить русскую культуру? Где её ещё сохранять, как не здесь? Повсюду она уже утрачена. По всей средней полосе России Шиес сплошной. И весь смысл в том, что раз здесь ещё можно что-то сохранить, это надо делать. А они хотят уничтожить всё настоящее и здесь.
Продолжение следует.
