Самый жуткий страх – потолстеть. И он страшнее смерти

Светлана Брюханова

Так рассказывает о своей тяжёлой болезни страдающая от анорексии архангелогородка. Ей вызвали врача, когда девчонка уже не могла подняться с постели от истощения. А до того никто даже не замечал.

Лечится очень тяжело, и процент выздоровлений низкий

В России не ведётся официальной статистики, которая бы указывала на рост или спад расстройств пищевого поведения(РПП). В нашей стране вообще особого внимания этому не уделяют, хотя РПП относятся к очень опасным психическим заболеваниям. Смертность от них достаточно высока. Сегодня мы решили поговорить с доктором об одном из таких коварных, не замечаемых нашей статистикой расстройств.

Название болезни — нервная анорексия – слышал, наверное, каждый. Столько шуток и анекдотов ей посвящено. А сам недуг совсем нешуточный, лечится очень тяжело, и процент выздоровлений низкий.

Лишь в отдельных больших городах существуют реабилитационные центры, направленные на борьбу с РПП. Лечение в таких центрах обычно платное. Не каждый может его себе позволить, а бесплатной помощи можно прождать и год. Но беда еще в том, что далеко не все специалисты знают, как правильно лечить таких пациентов. И порой, как платные, так и бесплатные доктора только усугубляют ситуацию.

Кроме того, если больных, находящихся на грани жизни и смерти (истощение или ожирение), еще замечают и пытаются лечить, то те, по внешнему виду которых проблему не определишь, остаются без помощи. Часто до того момента, пока не оказывается поздно.

Голодные игры

В Архангельской области, как и в стране, статистики не ведут. Только каждый отдельный специалист может рассказать про неё, да и то, только в пределах своего круга пациентов. Нам об анорексии согласилась рассказать врач-психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор Ирина Новикова.

— Ирина Альбертовна, анорексия – болезнь молодых, или возраст для нее не имеет значения?

— Нервная анорексия возникает чаще всего в возрасте 12-25 лет. То есть, это подростково-юношеское заболевание. В таком возрасте психика еще гибкая, не адаптирована к реалиям жизни, поэтому больше подвержена психологическим переживаниям. К примеру, подростку указали на недостаток внешности, в большей степени это касается веса, он это запомнил и начал худеть. Вот вам и пусковой механизм. Сильное переживание — и снижение веса становится смыслом жизни.
Подросток отказывается от еды или ее сокращает ее до минимума. Анорексия часто сейчас чередуется с приступами булимии. Сначала голодовка, потом компульсивные переедания, а затем очищение.

— Насколько реален шанс излечиться полностью?

— Это заболевание, которое трудно поддается лечению, на это уходит от трех лет и больше. Исход бывает разный, но при своевременной помощи он благоприятный. Конечно, шансов на выздоровление больше, когда родители обращаются в самом начале болезни, пока разум ребенка не совсем затуманен.

Однажды мама привела ко мне дочь, мы назначили ей антидепрессанты, психотерапию. Через месяц ей стало немного лучше, но потом пациентка не появлялась полгода. Когда родительница вновь привела дочь, девушка весила всего 27 килограммов. Им было сразу сказано, что тут уже только либо в соматический стационар, либо в психиатрическую больницу.
Но мама даже слушать не хотела. Больше я их так и не видела, чем закончилась история, не знаю. Но случай был страшно запущенный.

— То есть, внимание близких людей и их настроенность на долгое серьезное лечение – факторы успешного лечения?

— От родителей очень многое зависит. Некоторые не воспринимают расстройство пищевого поведения как заболевание. Это неправильно. Чтобы лечение протекало легче, надо чтобы у ребенка были хорошие взаимоотношения с родителями. Нужны поддержка и любовь.

Очень важно, чтобы был хороший настрой на лечение у родителей, чтобы они были нацелены на выздоровление. А такое отношение мамы, как в случае с девушкой в 27 килограммов, только ухудшает ситуацию.

— А сам больной в состоянии оценить свою проблему?

— По-разному случается. Но при осознании своей проблемы, шанс добиться положительного результата выше. При анорексии часто назначают медикаментозное лечение и психотерапию. При разном течении можно получить разные результаты. При начальной стадии анорексии, после лечения все мысли о похудении удаляются на задний план, вперед выходит карьера, учеба и другие действительно важные вещи.
Но, к сожалению, не всегда есть положительный результат от лечения. Пока вес является суперидеей, лечение будет проходить трудно. Антидепрессанты помогают лишь временно. И без психотерапии невозможно улучшить ситуацию.

— Какие признаки могут подсказать родным и близким, что человек болен анорексией, и его надо показать доктору?

— Человек избегает семейных обедов, ужинов и других застолий. Ест один и значительно реже, чем прежде. У них постоянные отговорки: поел в школе\университете, не голоден и т.д. А сразу после еды многие бегут в туалет (рвотный рефлекс).

Резкое похудение страдающие анорексией пытаются скрыть под мешковатыми вещами. Так что смена гардероба и переход на стиль оверсайз тоже звоночек.

От заболевшего часто исходит очень неприятный запах. Наблюдается повышенная тревожность, агрессия, состояние вялое. Ведь отказ от еды влияет и на эмоциональный фон.

Врачей позвала бабушка, когда я с кровати встать не смогла

Чтобы увидеть ситуацию с этой болезнью изнутри, мы поговорили со страдающими анорексией и с их разрешения публикуем эти непростые истории. Имена, конечно, изменены.

Вика, 24 года:

— Анорексия у меня вот уже три года. Началось все с безобидных шуток одногруппников. Не всех, а главных задир. Подумала тогда, что надо бы сбросить пару килограммов, и все наладится. Сбросила, но этом проблемы не закончились…

Учеба пошла на спад, потому что голова была забита лишь мыслями о еде. Друзья перестали общаться со мной, так как говорить я могла только о весе. И ничего с этим поделать не могла.

Я так и не дошла до минимального веса, он у меня всегда скакал. Но сейчас хожу к клиническому психологу, по ступенькам пытаюсь наладить свою жизнь. Три года ада просто выбили меня из жизни, поэтому ощущение, будто я заново учусь говорить, ходить, есть. Оглядываясь назад я не вижу ничего, кроме страданий, хотя в период рецидива я даже не задумывалась о том, насколько все плохо. Такого никому не пожелаешь.

Лена, 21 год:

— С расстройством пищевого поведения я живу уже шесть лет. Началось все с булимии и переросло в нервную анорексию. Осознание того, что что-то не так, пришло лишь в сентябре 2018 года. Вдруг поймала себя на мысли, что у меня нет интересов помимо тарелки, весь мир ограничивался именно тарелкой. Искала психологов, психотерапевтов, но сейчас у меня нет желания вставать на правильный путь.

Временами щелкает в голове, осознаю, жить так нельзя, но заставить себя не могу. Скрываю этот диагноз от родных, друзей, хотя полностью скрыть не удается. Некоторые делают вид, что не замечают проблемы, но для меня так лучше, никто не капает на мозги. Многие врачи пугают смертью, но это не тот случай, когда ее стоит бояться.

Наташа, 17 лет:

— В 15 я решила немного похудеть, я видела в своем отражении человека крупнее, чем была на самом деле. Мама забила тревогу и отвела к врачу. Тогда я вовсе не понимала, что может быть плохого в том, что я хочу стать чуть-чуть лучше. Сейчас это кажется сном, хоть и длился он почти полгода.

Я быстро осознала проблему, пообщалась с девочками, которые болеют анорексией уже несколько лет, такой жизни не захотела, поэтому пришлось сквозь слезы идти к нормальному состоянию. Благодарна маме, которая вовремя спохватилась, иначе не знаю, что было бы.

Сейчас вот уже год, как я здорова. Учиться любить себя в 17 лет страшно, но лучше я сейчас научусь принимать любой свой изъян, чем проведу половину жизни в терзаниях. В мире множество вещей, которые приносят радость — друзья, природа, любимые занятия. Жизнь не должна ограничиваться чем-либо, ведь приятно утром открыть глаза и знать, что у тебя есть силы на то, чтобы свернуть горы, а не только на то, чтобы встать с кровати.

Яна, 19 лет:

— Не знаю, как рассказать свою историю, потому что сейчас мне трудно говорить об этом. Когда только начался мой путь похудения, я и подумать не могла, что дойду до критической точки — 34 килограмма.

Всегда весила около 55 при росте 160. Не была ни толстой, ни худой. Но стремление к призрачной красоте привело к истощению. Сейчас прохожу лечение в стационаре, сложно. Сложно осознавать, что когда-то ты смотрела на кости девушек из интернета и хотела быть такой же. А добившись этого, теперь ты хочешь только жить.

Не задумывалась в те моменты о смерти, это было не самым главным страхом. Самый жуткий страх — потолстеть. Врачей позвала бабушка, когда я с кровати встать не смогла. Я больше на труп была похожа, чем на человека, но именно это и была красота… Анорексию могу описать лишь так — это медленное самоубийство, оно как рулетка, никогда не знаешь, выживешь ты или нет. Тяжело в 19 лет цепляться за каждую возможность жить, когда сама себя довела до такого состояния.

Подобных историй много. И помощь не всегда приходит вовремя, поэтому и спасают не всех.

Не наша статистика

Американская NEDA («Национальная ассоциация расстройств пищевого поведения») провела исследование в США, Великобритании и Европе, чтобы точнее узнать, как широко распространились пищевые расстройства. Результаты таковы:
Исследователи в течение нескольких лет наблюдали за группой девочек-подростков. К моменту, когда наблюдаемым исполнилось 20 лет, выяснилось следующее:

1. С учетом неспецифических расстройств пищевого поведения получалось, что 13,2% девочек имели к 20 годам то или иное расстройство этого вида;

2. Частичная булимия развивается у 2-5,4% девочек-подростков;

3. Случаи булимии участились в 1980-х и начале 1990-х гг. и с тех пор оставались на одном уровне или же их количество незначительно уменьшилось;

4. Симптомы расстройств пищевого поведения стали проявляться в более молодом возрасте как у мужчин, так и у женщин, о чем свидетельствуют результаты формальных исследований и данные клинических заключений;

5. РПП имеют самый высокий риск смертности среди всех психических заболеваний;

6. Нервная анорексия занимает 3-е место среди самых распространенных заболеваний у подростков.