Елена Калинина: Побороться за губернаторский пост? Мысль эту мне уже заронили
Интервью с одним из лидеров протестного движения Архангельской области Еленой Калининой.
Организатор митинга 7 апреля, неоднократно задержанная и оштрафованная, бывший председатель колхоза, многодетная мать, лидер протестного движения Архангельской области, героиня первого в истории дела по новому закону о фейках — это всё она, Елена Калинина.
С детства так воспитывали
— Рассказывайте, Елена Сергеевна, как же вы дошли до протестной жизни?
— С самого начала? На самом деле, история моего появления на этой земле и восприятия мира началась с того момента, как я первый раз вздохнула. Родилась в далёкой-далёкой глуши Верхне-Тоемского района, в деревне, которой уже нет. В нескольких километрах от неё начинается река Пинега. Родилась на свадьбе собственных родителей. Так случилось.
Поэтому меня на этот свет принимали и акушерка, и бабка-повитуха, и отец, и родственники, и односельчане. На свадьбу в деревне приходили все.
В детстве меня люди считали немного отрешённой от мира. Сколько себя помню, всё время задумывалась. Приезжала к бабушке в деревню, четырёхлетняя девочка, и мучилась мыслью, что мир вокруг погибает. И внутри всё время это болело.
Мои предки из раскулаченных. Причём, раскулаченные с Севера, отправленные дальше на Север, в Коми. Остались детские воспоминания, как я ходила по домам моих предков. Огромные двухэтажные дома. Единственные, в деревне сохранившиеся по сей день. Ходила и думала, как это могло случиться, почему?
Мои предки из раскулаченных. Причём, раскулаченные с Севера, отправленные дальше на Север, в Коми.
Потом, спустя много лет, когда у меня уже была своя семья, и встал вопрос, что нужно покупать дом, не стала искать современный, я искала с историей. И когда зашла в свой нынешний, и увидела двойные двери из залы в залу, поняла: вот он, мой дом. Так случилось.
И в протесте, наверно, я оказалась, следуя позиции: кто, если не я. Сошлись свойства характера, боль за происходящее, желание и способность донести свои мысли до людей. Настырность, может быть. Да меня и с детства так воспитывали.
— Да нас всех в то время так воспитывали, только одни восприняли, а другие пропустили мимо ушей…
— Детей, на самом деле, воспитывать не надо…
— Своим примером?
— Только примером. Я видела своих родителей. Мама всю жизнь была очень активным человеком, работала председателем колхоза. Её слова с делом никогда не расходились. И для меня иначе быть не могло.
Губернатор поддержал, и бросил
— Мама — председатель колхоза в жёсткие девяностые, вам по наследству должность досталась?
— Нет, это было совершенно другое хозяйство, но, в принципе, можно и так сказать. Когда я закончила юрфак, мне маячила хорошая карьера. Были предложения из прокуратуры, следственного комитета. Но какая-то романтика, желание постоять за правду распорядились по-другому.
Маму пригласили в Холмогорский район председателем колхоза «Заречное», неподалёку от Емецка. Ситуация была очень сложная. Тогда же рушились хозяйство за хозяйством. И в районной администрации даже ставки делали, когда «Заречное» обанкротится. Но после этого хозяйство прожило ещё 15 лет вполне благополучно.
Мама меня позвала: — «Лена, давай ты мне поможешь». До этого она работала в колхозе «Заостровский». Колхоз-передовик, а тут… Я когда приехала, даже заревела. Непонятно было, что с этим делать. Потом мама уехала, а я осталась. Там родились мои дети. Заречное стало родиной для них.
Потом и мне пришлось уйти. Когда я поняла, что те идеи, которые я хочу реализовать, не нужны никому, кроме меня. Не оказалось рядом команды, которая могла бы работать на результат.
— Это уже в каком году было?
— Я ушла в 2013 году. Уже при нынешнем губернаторе. Мы тогда работали над большим проектом — разведение бычков породы Ангус. Мраморное мясо, Абердин-Ангусская порода. Проект запустили при помощи Игоря Орлова, он тогда очень хорошо нас поддержал. Завезли скот. Но потом…
Я допустила ошибку, не рассчитала. Думала, что власть примет участие, поможет. Понадеялась на того, на кого надежды возлагать не надо было. Мы закупили скот, а в правительстве внезапно сменился министр сельского хозяйства. В один день. И новый, Дмитрий Карельский, через неделю после назначения чётко дал понять, что мясного скотоводства в Архангельской области не будет.
Я допустила ошибку, не рассчитала. Думала, что власть примет участие, поможет. Понадеялась на того, на кого надежды возлагать не надо было.
Скот же мало привезти. Его нужно три года, как минимум, кормить, пока вес нагуляет. Мы рассчитывали, что в области будет принята программа поддержки мясного скотоводства. А получилось, что все деньги — которые дал бюджет, собственные средства, банковские кредиты — были потрачены впустую. Результат не был достигнут.
Я ушла, оставив хозяйство в рабочем состоянии — был укомплектован штат сотрудников, современный машинный парк, новейшие технологии по кормозаготовке. Но я поняла, что не могу реализовать то, что хочу, и оставаться там мне нет смысла.
Целиком и полностью передала его следующему директору, чтобы он там распоряжался и хозяйствовал. Сегодня это предприятие — банкрот.
Вообще, я заметила, что, так как государство сельскому хозяйству особо не помогает, оно у нас держится на личностях. Пока есть руководитель с хорошими задатками, хозяйство живёт. Как только он уходит, всё, гибель. Я по Холмогорскому району могу судить. 12 хозяйств рухнули, и все они пришли в упадок после того, как сменился директор.
— Больше скажу, это не только в сельском хозяйстве…
— Наверно. В самом деле, если у нас в стране что-то ещё существует, оно держится на конкретных личностях. А не респект государству, которое чем-то помогло или позволило этому быть.
Не захотела быть крысой, бегущей с корабля
— Вы сегодня безработная?
— Да, официально безработная. Так получилось. Любой бизнесмен понимает, что идти в сельское хозяйство, чтобы заработать денег, особенно в Архангельской области, бесперспективно. Должно быть какое-то ненормальное чувство патриотизма, желание что-то сохранить. Все крестьянские хозяйства у нас — предприятия социальной направленности в сельской местности.
Из хозяйства ушла. Муж, естественно, вместе со мной. Надо же что-то делать? А мы ничего, кроме колхоза, не умеем. Когда ты отдал сельскому хозяйству 15 лет, ничего другого не знаешь. Мы с мужем решили открыть кузницу. Не могу сказать, что пошло на «ура», но на прожитьё хватало.
Но ощущение нереализованности здесь постоянно подмывало уехать куда-нибудь. Вроде, и Север люблю, и корни мои тут. Долго сидели на чемоданах, а осенью решили — всё, уезжаем. Присмотрели место в Краснодарском крае, нашли работу. Я там сентябрь-октябрь провела, дела устраивала… Продали тут бизнес. Возвращаюсь в октябре, и на тебе — Шиес. Понимаю, что там не всё так просто, что это не только слухи, а беда. Она не заканчивается, а разрастается. Решения же никто не принимает.
И воспитанный с детства принцип взял за горло — кто, если не я? Уеду, а они-то что тут будут делать? Не хочу быть крысой, бегущей с тонущего корабля.
Мужу сказала, понимаю, что ты меня за это никогда не простишь, что уже в мыслях греешься на тёплом солнце, но я никуда не поеду.
Бизнес продан, у меня работы нет, у мужа — нет. Он два месяца со мной не разговаривал. Не мог пережить. Сейчас всё нормально, муж устроился на работу, всё вошло в рабочее русло. Но ему нелегко. Приходится одному содержать семью, потому что я, с проблемой сохранения Русского Севера, просто физически не могу пойти на работу. Ничего, завязали потуже поясок.
Дверью хлопнула так, что люстра в кабинете рухнула
— Итак, вы вошли в Шиес…
— До поры до времени смотрела, как все, в интернете. Не скажу, что я сразу серьёзно схватилась за это движение. Сами ещё не понимали, что, зачем. Думали, да не может быть, они образумятся, не глупые же, вроде, люди. А потом, в сети девушка написала, что хочет провести референдум, кто, мол, готов войти в инициативную группу и им заниматься.
Так получилось, что на её призыв собрались разные активные люди. Кто-то до этого протестами какими-то занимался, кто-то просто активный человек, не безразличный. Собрались, и пошло. Сначала вопрос касался только референдума. Потом был первый митинг, куда я пришла посмотреть, что это такое, так как никогда до этого ни в каких протестных мероприятиях участия не принимала.
— А какие протестные мероприятия, когда в колхозе нужно было пахать с утра до вечера?
— Вот именно. Хотя, если копнуть глубже, у меня всегда был внутренний протест против системы. Но мой протест заключался в том, что один в поле воин. И я одна боролась против системы на своём месте. Когда правительство, министерство нагибало сельское хозяйство, я всегда открывала рот, где не надо. Меня даже с совещания выгоняли. Однажды так в районе довели, что вышла хлопнув дверью. Потом глава района сказал, я, мол, всё понимаю, но зачем же так дверью хлопать — у меня в кабинете люстра на стол рухнула.
Здесь же поняла, что нужна, что мой опыт может пригодиться. И я искренне очень благодарна Орлову, всему нашему правительству, депутатам, потому что они сделали удивительную вещь. Они подняли и объединили народ, наш северный народ, о котором раньше шутили, что он примороженный.
Я искренне очень благодарна Орлову, всему нашему правительству, депутатам, потому что они сделали удивительную вещь. Они подняли и объединили народ, наш северный народ
Нет, он не примороженный, он — мудрый. Он не бузотёрит на пустом месте, он поднимается тогда, когда ему наступают на гордость, когда унижают его чувство собственного достоинства. Народ подняли не деньги, как на это намекают члены нашего правительства. Нас просто не спросили: «А вы хотите всего этого?»
— Нас много о чём не спрашивают…
— Но это же унизительно, быть всероссийской помойкой. И я уверена, что бы сегодня власть ни делала, люди на компромисс не пойдут. Если мы допустим Шиес, допустим эту помойку, завтра мусором будет завалена вся область. Так что дело уже касается не только Шиеса, речь идёт обо всём нашем регионе. Нам отвели такую участь. Краснодар и Ставрополье у нас — житницы, Сочи и Крым — здравница, Урал — кузница, а мы — помойка?
Север, который всегда был чист, непоколебим в своей свободе, превратить в свалку? Ни в какой разум такое не укладывается. Так и хочется сказать: «Вы что делаете, опомнитесь!? Может, пора уже вспомнить, что такое государев человек?»
Правоохранительная система сдурила
— И как долго могут люди так жить, в протесте?
— Протесты обычно чем характерны? Вспыхнули и погасли. Пар выпустили и забыли. А здесь происходит обратное. Чем дальше, тем больше. Октябрь — небольшой протест. Декабрь — уже мощнее. С 300 человек вырос до пяти тысяч. Февраль — не уменьшается, мало того, стали образовываться вахты в Шиесе. Мы переживали, как дальше, сколько ещё могут люди пребывать в таком состоянии? И 7 апреля стало показательным.
Основная масса людей считала, что митинг не согласован. Одно дело — прийти на согласованное мероприятие, и совсем другое — проявить определённую волю и принять участие в несогласованном. Люди вышли. Не побоялись. Я видела кадры, когда людей начали выхватывать из толпы, их отбирали обратно. И полиция не пошла на жёсткое противостояние. Больше таких попыток не было. Казалось бы, куда ещё больше, а движение всё растёт и растёт.
— Возраст какой у ваших сторонников? Молодёжь, в основном?
— Знаете, если вспомнить митинги Навального, то там, действительно, опора была на молодых людей, вплоть до школьников. Здесь же приходят люди зрелые, многие — семейные, с детьми. Они идут защищать будущее своих детей. Это не те люди, которых можно чем-то запугать. Воины. По-другому не назовёшь.
Идёт осознанный протест. И только сейчас, после 7 апреля, к нему начала подключаться молодёжь. Всё чаще их вижу на бессрочке. Многие приходят как на дежурство, каждый божий день. Приводят с собой новых ребят. Стала проявляться активность молодёжи в соцсетях.
— Обсуждают закон о фейках?
— То, что меня сделали фигуранткой первого дела по этому закону, сработало на мою популярность. Хотя речь не о том. Я её не искала. Но сам закон сыграл нам на руку. Приведу недавний разговор с сыном. Он мне говорит: — «Мама, у фейкового закона есть большой плюс. Молодёжь, которая вообще ничего не знала о Шиесе, на всех миллионных пабликах обсуждает тему о фейках. И там — ты! Все спрашивают, а какой повод к делу был?»
И начинаются разговоры о Шиесе, о Поморье, об Архангельской области, о мусоре, о свалках… Правоохранительная система, в данном случае, сдурила. Она власти подставила подножку.
Молодёжь, которая вообще ничего не знала о Шиесе, на всех миллионных пабликах обсуждает тему о фейках. И там — ты!» И начинаются разговоры о Шиесе, о Поморье, об Архангельской области, о мусоре, о свалках…
У народа должны быть свои представители во власти
— На следующие выборы губернатора, очередные или досрочные, пойдёте?
— Не могу сказать, что я на эту тему не думала. Одно точно: на любых выборах, которые у нас проходят, даже на маленьких, в нескольких районах, нужно сделать всё возможное, чтобы население проявило свою позицию. Как можно больше выдвигать кандидатов из народа. Активных людей.
В каждом населённом пункте есть команда, которая собирает протест вокруг себя. И местные прекрасно знают, кто у них неравнодушен, кто хочет изменить ситуацию. Необходимо, уже сейчас, чтобы эти люди вошли в депутатские структуры. Очень важно, чтобы у народа появлялись свои представители. Не партийные, не корпоративные, а свои представители во власти. Этим предстоит серьёзно заняться.
Очень важно, чтобы у народа появлялись свои представители. Не партийные, не корпоративные, а свои представители во власти.
Потом пойдут следующие выборы. Дальше — больше. И так, потихонечку, к моменту, когда будут выборы губернатора, у нашего народного движения была бы возможность держать ситуацию под контролем.
Одно дело — хотеть стать главой области или не хотеть. Даже если очень хочешь, ты как туда попадёшь? Нам хоть и вернули выборы губернаторов, но система настолько удивительная, что есть ряд условий, без выполнения которых ты в них участвовать не можешь.
При нынешней политике областных властей, если мы ничего менять не будем уже на низовом уровне, у нас будет очень мало шансов туда попасть.
Нам нужно сейчас объединиться. Выработать гражданскую позицию. Понимать, кто будет заниматься политическими процессами в области. Кто будет продвигать нашу позицию на федеральный уровень.
Время пришло. Нам деваться некуда
— А вы сами как к политике относитесь?
— Я долго открещивалась от политики. Она меня пугала. Но сейчас поняла, что время пришло. Нам деваться некуда. Если мы сегодня на проблему Шиеса наплюём, то в следующем году нам придётся подниматься против чего-то другого.
Надо менять тактику. Кто бы из нашего движения не стал лидером на выборах, действовать нужно по-другому. Сейчас как — приходит некий губернатор. Один. И пытается разрулить ситуацию в области, руководить всем.
На самом деле, человеку не обязательно быть семи пядей во лбу. Его главное достоинство должно заключаться в умении собрать вокруг себя команду. Он не должен разбираться во всех сферах. Он должен объединить вокруг себя людей для достижения цели. Чтобы каждым вопросом занимался ПРОФЕССИОНАЛ. Чтобы ему не боялись говорить правду, открывать истинное положение дел. Чтобы были люди, честно просчитывающие последствия тех или иных решений, до их принятия.
Сейчас самое главное — прийти во власть новому губернатору с командой специалистов. И плюсом к профессионализму они должны обладать креативными способностями. Тогда он сможет что-то сделать. Изменить депрессивную тенденцию в регионе.
— Популярность есть, программу действий представляете, люди вас знают, вам и карты в руки.
— Не знаю. Может, просто чисто физически нет времени сейчас об этом подумать. Но на самом деле, почему бы не побороться за губернаторский пост, именно пост, а не кресло? Мысль эту мне люди уже заронили. Ничего загадывать не хочу. Время и развитие событий покажут.
Досье
Калинина Елена Сергеевна