Шиес или Как там оно?

Активисты, выступающие на митингах «ЗА ШИЕС», уже стали медийными персонами. О них пишут, их задерживают, судят, их знают, они дают комментарии и интервью. Мне же всегда было интересны люди, которые не взбираются на трибуну. Но именно их силами вот уже больше года живёт экологический протест.

Учитель Ольга Кузнецовская одна из них. Знакомы мы уже лет пятнадцать,  и я знаю, что она расскажет, как оно есть. По окончании разговора я спросил, надо ли изменить ее имя в интервью, мы имеем на это право. Она ответила: — Нет, там открытые отношения между людьми, и прятать мне нечего.

Жизнь, называемая «затишье»

— Ольга, что сейчас происходит на Шиесе?

— Сейчас там более менее спокойная жизнь, которую называют «затишье». Ни с той, ни с другой стороны никаких активных действий не ведётся. Чоповцы охраняют объект. Лагерь живёт своей жизнью.

— Объект — это плиты за забором?

— Плиты за забором, общежитие, ангар, техпомещения… Кажется, раз в неделю приходит поезд, на котором им привозят продукты. И они стоят рядами, сцепив руки в локтях, охраняют выгрузку. Недавно два дня подряд прилетали вертолеты, по два рейса в день, привезли горючее. И чоповцы начали чуть активнее освещать своё общежитие. А до этого вечерами, когда мы дежурили на горе, видели их общежитие и абсолютную черноту в нём. Как эти люди в полной темноте и холоде находятся, непонятно.

— У них дизель-генераторы стоят?

— Не знаю какие. Но после того, как им бочки привезли, а их количество посчитано и зафиксировано активистами, они стали своё общежитие хоть немного освещать. Несколько окошек иногда горят. Вообще наши отмечают, что генератор там не ахти какой… Ломается часто. Глохнет. И мужчины делают вывод, может, не такое уж качественное топливо им туда доставляют. Хотя и золотое. Вертолёты — удовольствие недешёвое.

Накануне мы сделали плакат, выходили поочередно с ним в одиночный пикет, благодарили лётчиков второго архангельского авиаотряда №2, которые не стали летать на Шиес. И в день прилёта вертолетов забрались на песчаную гору с тем же плакатом, мол, те-то лётчики не полетели, а вы полетели. Едва ли им было видно, но выразить свое отношение хотелось.

— А вертолётчики не наши были, не архангельские?

— Говорят, что комяцкие.

Закон о валежнике пришёлся кстати

— Жизнь в лагере, как в турпоходе? Готовка, дрова, песни у костра, отбой, подъём… Как день построен?

— Подъёма, отбоя, как таковых, нет. Потому что и общего сна нет. Раз в сутки расписывают дежурства по постам. На станцию,(или на гору) идут по двое и дежурят по два часа. На остальных постах, «Баня», «Крепость», «Костер», чаще остаются надолго жить, на несколько суток, может быть. И они либо сами себя обслуживают, еду готовят, либо приходят кушать. По несколько человек, кто-то спит, кто-то дежурит. Между постами всегда есть связь.

В свободное от дежурств время много всяких работ для поддержания лагеря. Нужно собирать валежник, строить какие-то сооружения для укрепления лагеря, улучшения условий жизни. Всегда есть возможность сделать что-то полезное.

— Вовремя Госдума закон приняла, разрешающий валежник собирать населению…

— Точно. А валежник разный бывает, крупный надо пилить, колоть. Мелкие ветки собираем тележками.

— Комендант лагеря есть? Кто наряды выписывает?

— Нет. Всё время естественным образом есть кто-то, кто составляет список дежурств, например, и другие организационные вопросы решает. Определяется этот человек жизненным способом общего уважения и доверия к нему.

Действует «водяное перемирие»

— Споры, конфликты случаются?

— В лагере очень бережно относятся к тому, чтобы избегать обсуждения политических вопросов и взглядов на общество. На Шиесе собираются самые разные люди, и у всех, конкретно здесь, одна общая задача — защита этой земли. Ясная и конкретная задача, которая объединяет людей. Не так важно, какой партии или общественному движению ты принадлежишь, каких религиозных взглядов придерживаешься. Здесь и сейчас общая цель важнее личных приоритетов и интересов.

Например, в то время, когда я была в лагере, пришла очень большая посылка от «сталинского полка» — продукты, теплые палатки. И, как бы я ни относилась, (по меньшей мере, с непониманием), к позиции людей, поднимающих на знамя имя Иосифа Сталина, сейчас я тоже благодарна им за эту помощь. Там мы живем все вместе, и не пытаемся сейчас убедить друг друга в своих взглядах. Мы разные – хорошо. И мы вместе сейчас – прекрасно.

Мне кажется, очень похоже, когда в джунглях наступает «великая сушь», объявляется «водное перемирие». Звери пришли на водопой, и никто никого не может укусить. У всех одна задача – сохранение жизни. А на Шиесе именно такая и есть – защита жизни.

— Соотношение мужчин и женщин какое?

— По разному. Каждый день кто-то приезжает, кто-то уезжает. Все меняется.

— А сколько в лагере всего народу?

— Как работник кухни, тоже всегда хотела бы это знать, но практически невозможно. Не успеваешь понять, кто приехал, уехал и сколько нас. Кто-то пришел с вахты, кто-то  собирается. Интенсивная деятельность. Много движения.

Вообще, на Шиесе люди нужны всегда, но настоящие. Не просто для пребывания, а для делания дела. Так что если у кого-то есть возможность приехать хоть ненадолго – приезжайте. Если вы думаете о принесении пользы и об осмысленной жизни – это оно. Это здесь.

Очень хорошие люди там. Они настоящие, спокойные, внутри стержень чувствуется, они всегда в действии. И большая радость помогать им и быть полезной.

Там очень много сердца

— Откуда люди на Шиес съезжаются?

— Большинство, конечно, жители Архангельской области и республики Коми. Кто живет ближе, могут ездить часто, через сутки-двое, кто как работает. А единичными приезжими складывается широкая география:  Москва, Петербург, Алтай, Ставропольский край, Краснодарский, Сочи, Орел, Волгоград, Адыгея… Это откуда я встретила людей, наверняка не все адреса.

— О чём разговаривают? Есть же время, когда люди между собой общаются?

— Обычные разговоры, о жизни, детях… Очень хороший способ с кем-то ближе познакомиться — совместное дежурство на горе. За два часа можно не только общие темы для разговора найти, но и подружиться.

— Настроение у людей какое? В Архангельске, например, на митинге было ощущение, что накал страстей спал. Там тоже всё в работу превратилось?

— Нет, в работу не превратилось. Там очень много сердца. Всё по-настоящему. Просто люди защищают свою жизнь, землю, здоровье и жизнь своих детей и родителей. Какой накал спал? Пока наша земля не будет освобождена от посягательства, каждую минуту – все всерьез. Даже если затишье.

Проезжающие мимо паровозы сигналят нам. Кто короткими гудками, кто длинными приветствуют.Пассажиры в окнах машут. Мы тоже машем в ответ. И люди, проезжающие мимо, знают – мы не уйдем. Это тоже поддержка. Так что если на митинг – то с полной отдачей.

Смешно даже думать про холод и условия быта, как помехи. Мы сейчас дышим чистым воздухом, пьем чистую воду и защищаем эту возможность для всех. Если представить себе, что могло бы произойти, если бы этот безумный план был реализован, какой тогда стала бы наша жизнь — среди смрада и болезни, унижения и разочарований… Надо радоваться и холодному чистому дождю, и утреннему инею на палатках, и радугам над Шиесом! Конечно, хорошо, что затишье. Лагерь укрепляется, приезжают новые люди, и нас становится больше. Я вот только к концу августа впервые на Шиес собралась. Затишье не притупляет чувства достоинства, справедливости и уверенности в нашей силе. Пока решаются правовые вопросы, стройка остановлена, кажется, что есть возможность мирного решения вопроса. Но и другое развитие событий никого не остановит. Не сомневайтесь. Присоединяйтесь. Ничего не бойтесь. Приезжайте, чтобы почувствовать силу этих людей, впитать ее.

Спал накал?  Приезжайте.

Полная мобилизация организма

— В палатках всё же холодно?

— Переехали в палатки с печками, многослойные. Таких уже несколько. В лагере быстро все меняется. Я чуть больше недели назад выехала, а там уже кухню и столовую утеплили. Устройство быта — это забота друг о друге. Это уверенность в способности перезимовать. Это просто созидание. На том месте, где кто-то задумал устроить мусорный могильник, продолжается и развивается жизнь.

— Люди болеют?

— У меня за это время нигде ничего не заболело. Ничего из того, что могло бы. Полная мобилизация организма.

Первое время не могла спать, так много впечатлений и мыслей. Засыпала только под утро, наверное, обессилев. И уже скоро вставать, готовить завтрак. И так странно, сколько спала — столько и хватило. А потом научилась спать в любое время суток, в любом месте. Как только выпадет свободный часик, можно и нужно пойти и набраться сил.

— А с гигиеной как?

— В первый мой приезд шли дожди, и я в баню не ходила, боялась простудиться, не высушить волосы. Ну, и четыре дня всего. Видимо, я это зря волновалась, потому что баня просто роскошная. И даже фен есть, когда генератор работает.

Баня — это прекрасно. Возможность полностью раздеться, прогреться… Спасибо всем, кто причастен к этому.

Я на Шиесе окрепла. Дома начала бегать. Физическая подготовка не то чтобы требуется, но сделает тебя полезнее.

— Одежду тёплую свою везут или там выдают?

— Приезжают в своей, конечно. Если ее недостаточно, приоденут там. Есть хранилище с куртками, штанами тёплыми на синтепоне, рукавицами, шапками… Есть сушилка, чтобы просушить промокшие вещи. Одежду тоже присылают. Кстати, если вы хотите отправить что-то на Шиес, теплые вещи, продукты, можно на бессрочку в своем городе принести, все попадёт точно по адресу. И с благодарностью будет носиться. Спасибо всем, кто помогает.

— Сухой закон действует?

— Абсолютно.

Посылка из Калуги пришла с пирогами

— Как платят?

— (Смеётся) Мне этот вопрос сейчас задали впервые. Но, видимо, многих он беспокоит. Придумываю небылицы про оплату те, кто не едут. А чего ж они тогда не едут? Показали бы, где эта касса, из которой деньги выдают. Расценки разные за ночевку на Шиесе называют. Неплохие такие. Интересно, когда люди сочиняют, они хотя бы сами себе верят?

— Тогда откуда деньги на продукты, на палатки, на проезд? За чей счёт люди живут?

— Могу говорить о том, что вижу и видела. Я туда ехала, особо ничего с собой не могла привезти, едва билеты купила. Но друзьям своим написала: — «Я еду на Шиес». И мне быстро перевели денег, на которые я купила и привезла гостинцы. Каждый, кто приезжает, привозит. А кто-то везёт от имени каких-то сообществ. На бессрочках посылки собирают. В любом случае, это просто люди, которые хотят помочь.

Бывают почтовые посылки. Не знаю, на какой адрес их можно отправлять. В одной,кроме прочего, были пироги из песочного теста. Так вовремя, у парня как раз день рождения, 30 лет. Мы не могли сообразить, что на нашей кухне можно праздничное приготовить, а тут приносят настоящую посылку, а в ней — пироги. Из Калуги! Из песочного теста, вполне себе дошли, буковками «ШИЕС» выложено.

— Питание разнообразное? Или макароны, гречка, тушёнка?

— Разнообразим, как только можно.  Базовые продукты — само собой, гречка,  макароны, тушёнка — в достатке. Очень хочется что-то вкусное приготовить и порадовать друзей. Часто спрашивают, что привезти. Перед тем, как ехать – спросите при возможности. Всегда овощи нужны, например.

— Связь нормальная?

— В некоторых местах МТС ловит, иногда — вайфай есть.

— Остановки поезда так и нет…

— Нет. Едем до Мадмаса, а там как-то приходится добираться. Добираемся.

— А есть те, кто говорят, что хватит, мол, протестовать? Нам и школу ремонтируют, и детсад строят, и в Москву лечиться возят… Такие люди встречаются?

— Нет, там настрой один — защищать. Если где-то и есть люди, которые бы покупались на посулы и выступали за полигон, то таких — единицы. И уж точно на Шиесе их нет.

Концентрат настоящей жизни

— Ольга, Шиес — это как наркотик, подсаживаешься?

— Я туда приехала первый раз на четыре дня. Вернулась домой, и за то время, пока разбирала рюкзак, купила билеты обратно. Купила на одну неделю, но потом продлила ещё на неделю, и ещё на неделю. Если посмотреть со стороны, то можно сделать вывод, что да, манит и даже слишком. Я туда всё время теперь хочу. Но нет. Наркотик, это ведь не здорОво, а то, что там происходит, как раз что-то здоровое, по отношению к жизни, людям. Абсолютно иное. Нечто притягательное, раз приезжают снова и снова.

— Выходит, не наркотик, а лекарство — от нашей абсурдной жизни…

— Да. Концентрат жизни. Чистой, хорошей, правильной, добропорядочной жизни. Самой настоящей жизни, которой бы хотелось жить. И я хочу там жить. Так жить.

— Но когда-то Шиес закончится. Строительство отменили. Образуется пустота? Как дальше жить, без Шиеса? Будешь искать другой объект защиты?

—  Я и этот не искала. Появилась необходимость защищать. И это немного сбивает нормальную жизнь. Где можно учиться, учить, делать полезные вещи. Большинству хочется спокойной, созидательной жизни. Дома строить, внуков растить.

— И в нормальную жизнь людей полигон наШиесе не укладывается? Если он будет, у них нормальной жизни не получится…

— Так ни у кого не получится! Отравленная вода из крана еще никому не сделала жизнь нормальной. Жаль, что не все это хотят знать и слышать сейчас. Что касается защитников Шиеса, то разойтись вдруг и всё бросить – такого варианта для них просто не существует.

— Получается, жизнь размеренная, с вахты — на вахту, на гору — с горы… События какие-то происходят или постоянная обыденная круговерть?

— Внутри этой жизни постоянно что-то изменяется. Для меня событие, когда приезжают новые люди. Это новые разговоры, новые истории.  Вроде всё размеренно, и в то же время чувство новизны и свежести есть всегда. Каждодневной рутины, точно, нет.

А что назвать событиями? Там почти постоянно есть какие-то журналисты. Какие-то иностранцы ходят с камерами и селфи-палками. Немцы, шведы, финны, французы… Всегда есть кто-то, играющий на  гитаре. Стихи читают. Невероятное чтение! Дух захватывает. Праздники общие. За это время дней рождения было три, из них два юбилея. События, как в любой жизни.

К чоповцам — ни мерзости, ни страха

— С охранниками из ЧОПа активисты как-то контактируют?

— У меня контактов не было. Я вообще не ощущаю их как людей настоящих. Стоят такие, охраняют свои продукты.

У них тоже свои посты, и мы мимо них проходим. Идёшь из бани, а они говорят «С лёгким паром!» Я не отвечаю. Я к ним не ощущаю ни мерзости, ни страха. Просто ничего.

— А у них опознавательных знаков нет? Шевронов с фамилиями и инициалами?

— Нет. На территории, которая охраняется, вроде, законом, многие законы нарушаются. У них должны быть бейджи, не должно быть масок. Мы же видим, как выглядят охранники в магазинах или в общественных местах.

Друзей ощущаю сильнее

— Люди, с которыми ты прожила на вахте три недели. Приезжали, уезжали… Они потом остаются в твоей жизни? Или ушли и всё. Кроме памяти ничего.

— У меня появилось много друзей. И спустя некоторое время после отъезда, я ощущаю это сильнее. Много людей, на которых я хотела бы быть похожей, у которых есть чему учиться, кому хотела бы помогать, с кем хотела бы делать что-то общее. Знаю, что мы точно встретимся. И защищая Шиес, и после победы.